Рагнар улыбнулся, но не встретился со мной глазами.
— Я дам тебе Ролло, — сказал он, имея в виду одного из лучших своих бойцов, — и любого человека, кто захочет отправиться с ним. Помнишь Ролло?
— Конечно.
— А у меня есть свои обязанности, — сказал он неопределенно. — Я должен остаться здесь.
Он отказывался от моего предложения не из трусости. Никто никогда не обвинял Рагнара в робости. Я решил — то была не робость, а лень. Он был счастлив, так зачем ему было разрушать свое счастье?
Рагнар сдержал лошадь на гребне холма и показал на широкую полосу прибрежной земли под нами.
— Там — английское королевство, — сказал он.
— Что? — негодующе переспросил я.
Я посмотрел на темную от дождя землю с небольшими холмами, еще меньшими полями со знакомыми каменными ограждениями.
— Так все его называют, — сказал Рагнар. — Английское королевство.
— Это не королевство, — ответил я.
— Его так называют, — терпеливо проговорил он. — Твой дядя хорошо потрудился.
Я издал звук, как будто меня тошнило, что заставило Рагнара рассмеяться.
— Подумай вот о чем, — сказал он. — Весь север — датский, кроме земель Беббанбурга.
— Потому что ни один из вас не может взять эту крепость.
— Ее, вероятно, и нельзя взять. Мой отец всегда говорил, что это слишком трудно.
— Я ее возьму, — сказал я.
Мы поехали вниз с холмов.
Деревья под порывами ветра, дующего с моря, теряли последние листья. Пастбища были темными, тростниковые крыши домов почти почернели, густой запах разложения этого года стоял у нас в ноздрях.
Я остановился возле одной из усадеб, пустой, потому что люди при виде нашего приближения бежали в леса, и, заглянув в зернохранилище, увидел, что урожай выдался хорошим.
— Он становится все богаче, — сказал я, имея в виду своего дядю. — Почему бы тебе не разорить его земли?
— Мы так и поступим, когда нам станет скучно, — ответил Рагнар. — А потом он разорит наши земли.
— Почему бы тебе просто не захватить его владения? И не заморить его голодом в крепости?
— Люди уже пытались такое проделать. Он или сражается, или платит им за то, чтобы они ушли.
Мой дядя, называвший себя Эльфриком из Берникии, по слухам, держал в своей крепости отряд в сотню с лишним человек и мог собрать в четыре раза больше в деревнях, рассыпанных по его королевству. Это и впрямь было маленьким королевством. На севере оно граничило с рекой Туид, за которой лежала земля скоттов, вечно совершавших грабительские набеги в поисках стад и урожая. К югу от Беббанбурга находился Тинан, где теперь ждал «Сеолфервулф», а к западу — холмы. И вся земля за холмами и к югу от Тинана была в руках датчан.
Рагнар правил к югу от реки.
— Иногда мы совершаем набеги на земли твоего дяди, — сказал он, — но, если мы угоняем двадцать коров, он приходит и забирает двадцать наших. А когда скотты начинают бузить?
Он пожал плечами, не закончив своей мысли.
— Скотты всегда бузят, — сказал я.
— Его воины в таких случаях бывают полезны, — признался Рагнар.
Итак, Эльфрик из Берникии мог быть хорошим соседом, помогавшим датчанам отражать набеги скоттов и наказывать их, а взамен просил лишь одного — чтобы его оставили в покое.
Так Беббанбург и выжил как христианский анклав в стране датчан.
Эльфрик был младшим братом моего отца; он всегда был умником в нашей семье. Если бы не моя огромная ненависть к нему, я мог бы им восхищаться. Он хорошо понимал одно — его выживание зависит от грандиозной крепости, где я родился и о которой всю жизнь думал как о доме.
Когда-то в Беббанбурге жили правители настоящего королевства. Мои предки были королями Берникии, они правили даже теми землями, которые скотты надменно называют своими, и теми, что лежат к югу от Эофервика. Но Берникию поглотила Нортумбрия, а Нортумбрия пала перед датчанами. Однако старая крепость все еще стояла, и вокруг нее были остатки того древнего английского королевства.
— Ты встречался с Эльфриком? — спросил я Рагнара.
— Много раз.
— И ты не убил его ради меня?
