Кузнецов). И за деньги по знакомству у коменданта можно было попросить еды для торжественного случая. Как раньше говорили, «достать». Я обратился к нему с просьбой:
— Боря, я квартиру получил, новоселье еще не отмечал. Соберутся друзья. У меня после командировки в Афганистан денег немного осталось. Помоги стол накрыть…
И он на следующий день со спецбазы привез мне пакет, а в нем — фантастика для советского человека: копченая колбаса, югославская ветчина в банках и килограмм соленой семги. Во рту таяли ломтики нежнейшей розовой рыбы — не ядовито-оранжевой, как сейчас, подкрашенной в рыбхозе. Гости были в полном восхищении: многие тоже впервые в жизни пробовали этот деликатес. В магазине семга могла стоить тогда ползарплаты, если найдешь. А «небожителям» она доставалась по цене в 6–8 раз меньшей…
Прилавки в стране уже были пустыми: металлические банки с морской капустой, стеклянные — с березовым соком и горка потрепанных жизнью грязных овощей. Вот и весь ассортимент торговой точки. Слышал, как Наина в каком-то интервью, изображая близость к народу, хвалилась: мол, когда Бориса Николаевича отовсюду из политики выгнали, они жили только на его зарплату руководителя Госстроя. То есть чуть ли не нищенствовали. И она сама с авоськой ходила по магазинам за едой, стояла в очередях за колбасой, которую иногда «выбрасывали», — чтобы накормить мужа, которого замучили темные силы.
Министерские «труженики» даже в самые тяжелые времена ни в чем себе не отказывали, продуктовые заказы выдавались постоянно — мясо, колбаса, сливочное масло. Надо думать, уж батон «Докторской» первому лицу министерства доставался. (Хотя вряд ли он такое употреблял в пищу.) Его помощник Лев Суханов брал еду в буфете и сумками носил Ельциным домой. Причем часто оплачивал заказы своими деньгами. А ЕБН, очень не любивший со своими кровными расставаться, нередко «забывал», что сумка с дефицитной едой — не гуманитарная помощь «нуждающемуся министру», а денег чьих-то стоила.
Ельциным вообще нравилось, когда за них другие платили. Они считали, что заслужили это. Когда Ельцин в 1989 году стал народным депутатом СССР от Москвы, а затем и членом Верховного Совета СССР, в Раменках была организована его приемная (там находился штаб избирательной кампании). Ельцин назначил помощницей и поручил заправлять делами в приемной Панарину Марину Наумовну. Толковая, опытная женщина была, знала людей в округе. Когда Ельцин приезжал в Раменки принимать избирателей, она всегда встречала его со скромно накрытым столом и с большим букетом. Тогда это был дефицит, и стоили цветы немало. Я думал поначалу: вот какая уважительная помощница и инициативная — цветы где-то достает. А потом она мне как-то с горечью сказала:
— Саша, а как думаешь — компенсирует ли мне Наина Иосифовна хоть когда-нибудь эти букеты и выпивку-закуску? Я же на пенсию живу, и на свои все это покупать тяжело мне. Да и перед людьми неудобно: я его с букетом встречаю, и народ начинает думать, что я чуть ли не любовница его…
Выяснилось, что обязательные цветы и стол к приезду Ельцина — это распоряжение Наины. Как же — все-таки в Раменки приезжает не кто-нибудь, а бывший кандидат в члены Политбюро, министр, в Верховном Совете сидит… Распорядилась Наина «встречать как положено», а на какие шиши — это проблема пенсионерки Марины Наумовны…
Я у Наины при случае спросил об этой ситуации с раменскими приемами. Та отрезала:
— Ничего не знаю, я никому ничего не обещала…
Такое отношение к людям, когда все вокруг почему-то оказывались обязанными небожителям, все больше входило в правило и достигло апогея, когда ЕБН занял высшие посты в стране. Если сравнивать с брежневскими временами, при Ельцине «нравы при дворе», конечно, были демократичнее. Но эта плесень — стремление к роскоши и все большим привилегиям, к демонстрации превосходства над окружающими — расползалась среди власть имущих. И скоро захватила всю вертикаль, которую соорудили.
Властные причиндалы — вещь заразная, люди уже не мыслят себя без привилегий. И добровольно с ними редко кто расстается. Так в нашей стране исстари повелось с самого верха: ни один правитель мирно, с достоинством и без «кипежа» от дел не отходил. Кроме Ельцина. Но это только ему казалось, что он ушел: на самом деле его под руки вывели, а он и не заметил.
Привилегии времен «застоя», все эти спецдачи и квартиры с мебелью с инвентарными номерами — детский лепет и сама скромность по сравнению с тем, что позволяют себе сегодня сильные мира сего в России. «Раздевшие» страну обитатели нынешних дворцов в ту дачу секретаря ЦК КПСС и зайти бы побрезговали, не говоря уже о том, чтобы жить там.
Когда я говорю «мы заблуждались», имею в виду людей, болевших за Россию и искренне пытавшихся сделать жизнь здесь цивилизованной и справедливой. Такие, конечно, были, о них мой рассказ — ниже. История не терпит слова «если», но все же: если бы эти люди пришли к власти, все могло сложиться совсем иначе…
Есть у коррупции начало, нет у коррупции конца
