Хеймворд свалился в первое попавшееся кресло, с трудом расстегнул воротник формы. Не хватало воздуха. Вокруг суетились офицеры службы безопасности. Кто-то предусмотрительный услужливо сунул в руки шефу стакан с авалонским виски. Хеймворд опрокинул содержимое одним махом. Стало легче.
— Бедный Келли, — прошептал Хеймворд. — Бедный Келли.
Рёв толпы сбивал с ног. Оглушённый Максим настороженно озирался. Арена средненькая, в захолустном городке на окраине освоенных территорий. Но шум… Голоса тридцати тысяч человек сливались в бьющий по ушам гул. Интересно, на главной арене планеты шум ещё хуже?
За месяц до схватки Сантьяго сообщил:
— Готовься к первому бою. Тебя выставляют на арену.
Максим похолодел. Игры кончились. Придётся не просто драться за жизнь, а убить человека, который ничего ему не сделал…
Вопль тридцати тысяч глоток подавлял. Хотелось спрятаться, забиться в самый дальний угол. Максим снова оглянулся. Арена находилась в центре амфитеатра, формой напоминающего шар со срезанной верхушкой. На стенах амфитеатра, над трибунами, мерцали гигантские голографические экраны, сопровождая гул толпы мельканием рекламы.
Рёв усилился. Раздвинулись створки бронированных ворот на противоположной стороне арены. Из прохода показался противник Максима. Примерно одного роста с Максимом, но гораздо шире. Такая же серебристо-серая гладиаторская форма. Только на лице маска. Среди гладиаторов бродило суеверие, что нельзя открывать лицо противнику во время боя. Иначе душа убитого будет преследовать победителя.
Максим в призраков не верил. Металлическая маска только затруднит обзор. Если противник усложняет себе жизнь — ему же хуже.
— Гладиаторы! — загремели динамики. — Выйти в центр арены!
Противники двинулись навстречу друг другу. Максим посмотрел под ноги. Песок. Кругом самая современная техника, а под ногами песок. Привет из римского Колизея.
Соперники сошлись в центре. Сквозь прорези маски Максим разглядел глаза. Серые, равнодушные. Но где-то очень глубоко светилась искорка тоски. «Он тоже не хочет убивать», — подумал Максим.
В воздухе загорелись эмблемы гладиаторских школ. Одна над Максимом, другая — над его противником.
— Школа «Берсеркеры Ориона» против школы «Трезубец». Поприветствуем их бойцов!
— Максим! — объявил невидимый диктор. — Молодой, но многообещающий боец. Это его первый бой. Альфред! Талантливый гладиатор, на счету которого шесть побед.
И без того невыносимый рёв стал ещё сильнее. Зрители ждали крови. «Не очень честная схватка», — подумал Максим. Но тем сильнее интрига: от новичка можно ждать чего угодно.
— Гладиаторы! — снова прогрохотали динамики. — Активировать клинки.
Силовые клинки засветились полупрозрачными лезвиями. Гладиаторы подняли клинки вверх, в знак приветствия.
— Да начнётся схватка! — заорали динамики. — Да победит сильнейший!
Максим растерянно глянул на соперника. Воинственный настрой ушёл в песок. Категорически не хотелось убивать. Ведь перед ним не настоящий враг…
Выпад в грудь заставил отскочить. Тело автоматически встало в защитную позицию. Клинок противника последовал за ним. Максим легко отбил выпад. От следующего уклонился влево. Начался танец смерти.
Клинки гудели, искрили. Воздух вокруг бойцов наполнился запахом озона. Альфред рубил, колол, бил по всем возможным траекториям. Максим только отбивался, а то и вовсе уходил от ударов.
Удары становились беспорядочными, эмоциональными. От сознания Максима не ускользнуло, что противник злится. Злость ослепляет, заставляет забыть о защите.
Видимо, Альфреду надоела бесполезная круговерть: в Максима полетел «вихрь лезвий». Максим почти бессознательно включил щит. Связь с клинком работала идеально. Ворох силовых лезвий разбился стеклянными брызгами о защитное поле.
Перед боем Сантьяго предупреждал Максима: «Противника нельзя оставлять в живых. По правилам, с арены уходит один. Если кто-то нарушит это правило — обоих гладиаторов убьют». Максим успешно защищался, но понимал, что рано или поздно придётся перейти в атаку.
Максим увернулся от очередного удара и сделал контрвыпад под правую руку. Альфред вскрикнул. Подмышкой расплылось вишнёво-красное пятно. Зрители торжествующе взревели: наконец-то пролилась кровь, ради которой все пришли.
Глаза соперников снова встретились. Во взгляде Альфреда не горела ярость, не полыхала жажда реванша. В глазах светилось странное умиротворение. С ужасом Максим понял, что Альфред хочет умереть.
Альфред поднял клинок, отдавая честь. Сквозь прорезь в одежде стекала струйка крови, пачкая песок бурыми пятнами. Силовой клинок завертелся в круговом рубящем ударе. Максим отвёл удар коротким боковым движением. На короткий миг открылась идеальная позиция для контратаки: едва заметным
