правители — короли, президенты, премьер-министры — приходили к власти в результате военных переворотов. Одних свергали, других устраняли физически, меняли старых на новых, но на простых афганцах мало отражались политические битвы в столице — народ продолжал жить в рамках натурального хозяйства. Такой была особенность Афганистана: там шла постоянная борьба за власть на всех уровнях многоплеменного общества, закрытого от влияния других цивилизаций. Роды воевали с родами, кланы с кланами, племена с племенами. Так было всегда.
В XIX и XX веках попытки англичан подчинить страну не увенчались успехом — афганский народ защитил свои территории и свою свободу. Переместились на задний план и временно забылись противоречия племён, народностей, властных структур — они, как это уже бывало не раз, объединились в борьбе с внешним врагом. История наглядно демонстрирует, что успешно воевать с целым народом, преследуя захватнические цели, не удаётся ни одной стране мира. Англичан вытеснили, они ушли, понеся тяжёлые потери, жизнь вошла в обычное русло, а племена возвратились к любимому делу — войне за пастбища, плантации мака и другие угодья. И все слои афганского общества такое положение дел вполне устраивало до 60-х годов прошлого столетия.
С начавшейся глобализацией король Захир-шах открыл двери в страну иностранным специалистам, приглашая их для реализации отдельных экономических проектов. При поддержке СССР и США в Афганистане строились объекты, необходимые для жизнеобеспечения народа, но вскоре потребовались свои специалисты, иначе государство не могло развиваться. Понадобился в том числе и командный состав армии, способный служить монархии современными знаниями и оружием. В США, Европу, СССР поехала учиться афганская аристократия. Кстати сказать, многие духовные лидеры Афганистана, служители культа, учителя обучались в СССР — в медресе Мири-Араб в Бухаре, где получали не только среднее богословское, но и светское образование.
Получив знания, глотнув воздуха свободы и демократии, познакомившись с теорией социалистической революции в Советском Союзе, молодые образованные люди по возвращении на родину увлеклись политикой. Многие из них стали преподавателями в различных учебных заведениях — в Кабульском университете, в лицеях провинциальных центров. Там, в относительной политической вольнице, молодёжь выражала недовольство существующим режимом, объединялась по взглядам, которые были далеки от монархических. Власти арестовывали и сажали за решётку инакомыслящих. Политическая тюрьма Пули-Чархи не пустовала, через неё прошли многие члены НДПА и других политических партий и групп. Спасаясь от преследований, часть передовой молодёжи (сунниты) вынуждена была эмигрировать в Пакистан, другая часть (шииты) перебралась в Иран, и там были образованы политические партии.
Политические деятели меньшего масштаба, местные лидеры, полевые командиры также прошли горнило репрессий — тюрьмы Дауда, преследования Тараки, бомбардировки Амина. Оппозиция вела вооружённую борьбу со всеми правительствами, и в этой нескончаемой борьбе формировались силы афганского сопротивления. Они заявляли о себе выступлениями, демонстрациями, поднимали в глубинке восстания.
Параллельно, в противовес канонам традиционного ислама, возникали религиозные направления радикального толка. Их представители призывали правоверных к образованию исламского халифата путём присоединения территорий других государств, провозглашали главенство норм шариата. В афганском обществе служители Аллаха имели непререкаемый авторитет, а монархия как форма управления государством нравилась не всем представителям культа. Афганцы, получившие высшее богословское образование в странах арабского мира: в Египте, Пакистане, Саудовской Аравии, — вернувшись на родину, составили крыло религиозной оппозиции, которая выступила за то, чтобы Афганистан стал исламским государством под управлением духовного лидера.
Король Захир-шах и премьер-министр Дауд жестоко подавляли оппозицию, что спровоцировало её эмиграцию в соседние страны. Там были образованы политические партии. Именно они включились в вооружённую борьбу с монархией.
Участники НДПА оставалась в стране, и власть не видела в них угрозы. Формы протеста партии были цивилизованными, да и руководил ею известный журналист, писатель, вокруг которого сплотилась интеллигенция. Монархия, озабоченная выступлениями народа, недооценила влияние НДПА на массы, и в первую очередь в столице страны. Отмечу одно немаловажное обстоятельство: в отличие от своих политических оппонентов, НДПА на момент прихода к власти не имела специально созданных боевых отрядов. Верхушка партии под руководством Тараки грамотно использовала убийство члена ЦК НДПА Мир Акбара Хайдара и политический всплеск возмущённой толпы направила в нужное русло. Произошло это спонтанно. Революционная ситуация не созрела, постепенно дойдя до критической точки, как учил вождь Октябрьской революции в России, а сложилась внезапно. Похороны деятеля партии, арест руководства ЦК НДПА, демонстрации жителей Кабула послужили детонатором стихийного взрыва. В результате отдельных перестрелок с силами правопорядка и национальной гвардией НДПА захватила бразды правления в государстве.
Находившиеся в Пакистане лидеры основных политических сил — Хекматияр и Раббани были обескуражены столь неожиданным поворотом. У них были хорошо вооружённые формирования, поддержка зарубежных покровителей, а реальная власть в стране досталась интеллектуальной интеллигенции. Остальным политическим силам Афганистана не оставалось ничего иного, как вступить в вооружённую борьбу с правящий партией Тараки, за спиной которой теперь уже стояла регулярная армия.
В афганской политической истории, предшествующей вводу советских войск, есть ряд особенностей. Если сгруппировать и проанализировать политические события, получится такая (конечно, в значительной степени условная) картина. Все отношения в обществе, социальная структура, жизненный уклад выстраивались в соответствии с доктриной ислама. Главенство мусульманской религии было незыблемо. Религиозное деление на суннитов и шиитов также влияло на ситуацию в обществе. Пестрый этнический состав населения, отличия между племенами (порой существенные) в культуре, языке, образе
