С удовольствием вспоминается содержательный процесс боевой подготовки в 97-м парашютно-десантном полку в 1984–1985 годах, когда частью командовал гвардии подполковник Владимир Пурин. В 1985 году Владимир Николаевич уходит в Афганистан, на его место назначается майор Евгений Минаев. Что началось… Во-первых, этот офицер имел весьма отдалённое представление о боевой подготовке, потому что ни до академии, ни после её окончания с ней не сталкивался. Во-вторых, отработанный предыдущим командиром процесс боевой учёбы полка он подменил хозяйственными работами и строевой подготовкой. Вот где Минаев был на коне! Что там маршал Советского Союза Жуков! Строевая подготовка стала во главе всех наук. Командир полка с утра выходил на перекрёсток дорог на территории части и часами принимал отдание воинской чести проходящими мимо него военнослужащими. Он млел, наблюдая за тем, как рубят строевым шагом солдаты и офицеры, прикладывая руку к головному убору. Строевая подготовка! Он мог говорить о ней сутками напролёт, но чтобы появиться на директрисе боевых машин, на стрельбище — никогда. Он боялся боевой учёбы, не знал её и не занимался ею. Вскоре его отправили советником в Афганистан — консультировать местных военных, как им воевать с душманами. Нетрудно представить, что могли насоветовать в Афгане и Африке подобного рода специалисты.
Таким образом, в совершенно одинаковых условиях одни командиры занимались боевой подготовкой, а другие — нет. Не считаю себя вправе упрекать всех командиров частей в их неспособности организовать процесс боевой учёбы, но могу с полным основанием утверждать, что система боевой подготовки Советской армии к началу афганских событий деградировала. Командиры частей — продукт армейской системы, разучившейся готовить войска для укрепления боевой мощи страны, обучать тому, что необходимо на войне. Только командиры от бога могли поддерживать процесс боевой учёбы войск на должном уровне. Афганистан открыл глаза многим военачальникам на то, что мы были не в состоянии воевать грамотно и умело — нас этому не учили.
Введённые в Афганистан 5-я, 108-я и 201-я мотострелковые дивизии до марта 1979 года были дивизиями кадрированного состава, занимались хозяйственными работами и вообще не представляли, что такое боевая подготовка. Единственное полноштатное соединение в составе 40-й армии, воевавшее в Афганистане с первого и до последнего дня, — это 103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия, на примере которой я показал «количество и качество» проводимых занятий по боевой подготовке. Поэтому боевое мастерство, слаженность подразделений при действии в горной местности приобретались нами непосредственно во время боёв, и слава советским солдатам и офицерам, самоотверженно выполнившим воинский долг в жесточайших условиях войны!
Теперь о личном составе, находившемся в запасе. Граждане, находившиеся в запасе, были приписаны к воинским частям. По мобилизационным планам военных комиссариатов они в указанные сроки обязаны были прибыть на сборные пункты для дальнейшей отправки в действующие части. Далеко ходить не будем — в конце декабря 1979 года в среднеазиатских республиках прошла мобилизация приписного состава вышеуказанных мотострелковых дивизий, которые затем были брошены через Саланг и Кушку в Афганистан. На марше по хребтам Гиндукуша дивизии подверглись огневому воздействию отрядов афганской оппозиции и понесли потери — 10 человек убитыми, 6 ранеными, проявив полную неспособность оказать сопротивление. Страшная картина представилась нам, разведчикам, в Кабуле 28 декабря 1979 года после завершения военного переворота в стране. Оборванные, грязные сорокалетние мужчины (узбеки, таджики, туркмены) в кровавых бинтах, шинелях образца 41-го года сидели на поле Кабульского аэродрома и беспомощно плакали, вопрошая, за что Аллах послал им такие испытания. Абсолютная неспособность запасников решать боевые задачи в Афганистане повергла в шок руководство армии, оперативную группу Министерства обороны. Вот как об этом вспоминает начальник разведки Воздушно-десантных войск (на момент ввода советских войск — начальник штаба оперативной группы ВДВ в Афганистане) гвардии полковник А. В. Кукушкин:
«108-я гв. МСД совершила шестисоткилометровый марш по высокогорному маршруту в зимних условиях. Только что отмобилизованные части дивизии мало походили на советское войско. Вид большинства призванных солдат был отвратительным, жалким и не вызывал к ним никакого уважения. Мобилизованные отцы многодетных узбекских и таджикских семей меньше всего походили на бравых солдат, прибывших оказать интернациональную помощь афганцам. Уверен, что большинство, отягощённые мыслями о покинутых семьях, так и не поняли, зачем привезли их в эту аллахом забытую страну».
Комментарии, как говорится, излишни. Боль фронтовика, награждённого шестью боевыми орденами, очевидна. До чего же довели нашу армию, если мы увидели её в таком удручающем состоянии в афганских событиях!
К марту 1980 года 33 тысячи рядовых и сержантов запаса заменили военнослужащими срочной службы. Вот он, итог боевой подготовки Советской армии: попадание в реальные боевые условия привело в замешательство граждан, призванных из запаса, парализовало их волю настолько, что они не могли совершить простейший марш.
Граждане страны, находившиеся в запасе, призывались военными комиссариатами для повышения боевой выучки, изучения поступившей в войска новой техники, вооружения. Это по документам и планам. На самом же деле всех бросали на уборку урожая, хозяйственные работы, а военкоматы ставили отметки о проведении мероприятий по повышению мобилизационной готовности страны, укреплению её обороноспособности. Никаких занятий с запасниками не проводилось.
К началу 70-х годов в Советской армии укоренилась порочная практика: учения, занятия, практические стрельбы, вождение боевых машин проводить по принципу перестраховки. Он подменил собой главный принцип подготовки армии к защите Родины — «учиться военному делу настоящим образом». Как будто в насмешку, система подготовки войск строилась на методически грамотно оформленных конспектах командиров взводов, рот, батальонов. Жёсткая требовательность к заполнению и правильному ведению журналов боевой подготовки подразделений никак не сочеталась с реальной отработкой учебно-
