Скоблина.
Полковник Щавинский утверждает, что Федосеенко в свое время был завербован полковником Магденко из Берлина. Вообще в РОВС’овских кругах полагают, что вся работа советской агентуры ведется из Берлина. После собрания хотели собрать группу марковцев с целью пойти избить Федосеенко на стоянке его такси (Федосеенко — ночной таксист, имеет постоянную остановку на Пляс Пигаль).
Вообще дело Федосеенко сильно переполошило и оживило как круги марковцев, так и „Белой идеи“, причем руководство и того, и другого прилагает все усилия использовать это обстоятельство для подъема духа и активности. Параллельно с почти единодушным возмущением по адресу Федосеенко в этих кругах усиливается недоверие к нынешнему руководству РОВС’ом. Марковцы по призыву полковника Щавинского отказались от взносов в „фонд спасения родины“ в знак того же недовольства».
Подполковник Вадим Всеволодович Щавинский в Гражданскую воевал в составе марковской артиллерийской бригады. В эмиграции нашел место чернорабочего на фабрике, потом стал таксистом. Со временем именно он возглавит 1-й отдел РОВСа.
Сергей Шпигельглас в Париже бил тревогу и требовал активных действий. В Москве же сохраняли завидное спокойствие.
Тринадцатого февраля 1935 года в 7-м отделе составили очередную справку:
«Дуче в ответ на его запрос сообщено, что поднятая Эрдели шумиха является повторением полностью истории, которая в свое время была предметом обсуждения в РОВС’е, в результате чего Федосеенко был исключен из состава полка как провокатор. Насколько нам известно, это было санкционировано Миллером. Поднятая кампания сейчас никаких новых моментов не выдвигает.
Мы понимаем, что обстановка для 13-го во много сложнее, ибо за дело взялся Эрдели, но вместе с этим положение 13-го у Миллера сейчас значительно солиднее, нежели в момент возникновения всей истории в прошлом. Исходя из того, что в этом деле ничего сейчас не выдвигается, считаем что 13-й должен решительно придерживаться прежних позиций, которые привели его в свое время к реабилитации. Еще раз повторяем, что о 13-м Магденко не мог знать от Олега.
Дуче предложено принять исключительные меры предосторожности при встречах с 13-м, ибо допускаем за ним наблюдение».
Мимо громкой истории не мог пройти известный журналист Владимир Львович Бурцев, разоблачитель знаменитых агентов охранки Евно Фишелевича Азефа, руководителя боевой организации партии эсеров, и Романа Вацлавовича Малиновского, бывшего члена ЦК и главы фракции большевиков в Государственной думе.
Владимир Львович Бурцев родился 29 ноября 1862 года. В 20 лет за участие в студенческой сходке был арестован и отправлен в ссылку. Из ссылки бежал. Во Франции издавал журналы и сборники по истории революционного движения. После революции вернулся в Россию. Власть большевиков не признал, обвинял их в тайных связях с Германией. В октябре 1917 года был арестован. Когда его освободили, уехал за границу. Обосновался он в Париже и неутомимо искал в среде эмиграции агентов Кремля.
Владимир Бурцев жил в гостинице, в небольшой комнате, заваленной книгами, газетами, журналами, бумагами. Бурцев был человеком «своебразным и каким-то несуразным», как описал его Дмитрий Мейснер, сотрудник газеты «Общее дело».
«Вскоре мне пришлось побывать в Париже, — писал Мейснер, — и увидеть Бурцева дома, тогда уже старого, высохшего человека. Жил он в крохотной комнатке третьеклассной гостиницы, у него было холодно, бедно, грязно, неустроенно…
Бурцев издавал вначале ежедневную газету, ставшую потом еженедельной; позже он перешел на журнал, еще позже на маленький журнальчик, выходивший от случая к случаю, когда заводились деньги. Бурцев был тщеславен, но бескорыстен. Он предпочитал голодать, но от своей фантастической „миссии“ отказаться не мог… Я и сейчас помню его комнатку, кипы газетных вырезок на двух стульях, которые он тщетно стремился разгрузить, чтобы посадить гостя и сесть самому».
Бурцев возмущался пассивностью французской полиции в борьбе с большевистскими агентами в Париже. Особенно его поражало нежелание французов искать советский след в похищении генерала Кутепова.
— Ясно же, что генерал был похищен большевиками! — внушал Бурцев всем, кто желал его слушать. — Начали следствие, были многочисленные допросы, исписали груды бумаги. Но никто из большевиков не был привлечен к делу. Не только никого не арестовали или обыскали, но никого даже не осмелились допросить в качестве свидетеля!
Что же удивляться, заключал Бурцев, что большевики могут и похищать людей, и убивать их, и сухими выходить из воды.
Агент по кличке «Аллигатор» сообщил парижской резидентуре:
«4 февраля 1935 года к Бурцеву явился полковник Федосеенко и попросил выслушать его, чтобы затем, если Бурцев сочтет это нужным, выступить на его защиту.
Федосеенко рассказал всю свою историю относительно своей работы с большевиками, с которыми он связался в Берлине через посредство своего знакомого, а также о том, как он узнал, что с большевиками же работает и генерал Скоблин. Рассказ Федосеенко ничем не отличается от тех по этому делу данных, которые приведены в газете „Последние Новости“. Заявил также Федосеенко Бурцеву и о том, что он подал начальнику 1-го отдела РОВС’а генералу Эрдели подробный письменный по этому делу доклад, требуя назначения расследования.
Впечатление, которое получилось у Бурцева от рассказа Федосеенко, таково, что Федосеенко как будто бы искренен, но, несомненно, в его
