французской и британской разведок и участником антисоветского заговора внутри НКВД. Но санкции на расстрел не поступило, так что дело положили под сукно.
А когда началась война, 7 июля 1941 года Военная коллегия Верховного суда спешно приговорила Серебрянского к расстрелу — за измену родине, шпионаж и участие в антисоветской заговорщической организации, в которую его вовлек бывший председатель ОГПУ Ягода. Его жене дали десять лет. Но расстрелять Серебрянского не успели — вмешался майор госбезопасности Павел Судоплатов, только что утвержденный начальником Особой группы при наркоме внутренних дел. Ему поручили вести диверсионную борьбу в немецком тылу. Для эффективной работы понадобились опытные кадры. Он попросил Берию освободить Серебрянского и других видных чекистов.
— Вы уверены, что они нам нужны? — переспросил Берия.
— Совершенно уверен.
Выяснилось, что большинство нужных людей уже расстреляны. А Серебрянскому и его жене повезло. Лаврентий Павлович пошел Судоплатову навстречу, сказал:
— Свяжитесь с Кобуловым, пусть освободят.
Комиссар госбезопасности 3-го ранга Богдан Захарович Кобулов был заместителем наркома госбезопасности.
Разумеется, Берия не мог решить это единолично. В 1953 году он пояснил, что заручился согласием вождя:
— Во время одного из докладов Сталину он поручил мне выяснить, где находятся работники, которые при Ягоде использовались для специальных заданий за кордоном. Я навел справки и установил, что один из них — Серебрянский. Его освободили для использования в спецзаданиях.
Из тюрьмы чету Серебрянских доставили в кабинет Судоплатова. Павел Анатольевич дал им денег, поселил в гостинице. 9 августа 1941 года Президиум Верховного Совета СССР Серебрянских амнистировал. Якова восстановили в партии. Вернули награды. Два месяца они с женой лечились и отдыхали.
Серебрянский стал начальником отдела в Четвертом (террор и диверсии в тылу врага) управлении НКВД. Всю войну Серебрянский прослужил под руководством Судоплатова, получил полковничьи погоны, еще два ордена — Ленина и Красного Знамени. Но после войны, когда Сталин убрал Берию с Лубянки и министром госбезопасности стал Виктор Абакумов, подал рапорт об увольнении.
А когда в 1953 году Берия вновь возглавил органы госбезопасности и Судоплатов взялся собирать опытных людей, вспомнили и о Серебрянском. В мае 1953 года его вернули в кадры. Взяли в 9-й отдел МВД, как и Наума Эйтингона. На сей раз прослужил он недолго. Всё кончилось с арестом Берии.
Прокурор Руденко, допрашивая Лаврентия Павловича, поинтересовался:
— Для каких преступных целей вы, став министром внутренних дел, разыскали и вновь взяли на работу Серебрянского?
— Решено было привлечь Серебрянского и других (Эйтингона, Василевского), ранее работавших в группе Судоплатова, для подготовки людей для выполнения специальных заданий по американским базам. Сам Серебрянский имел опыт по взрыву кораблей.
Восьмого октября 1953 года Серебрянского арестовали «за тяжкие преступления против КПСС и Советского государства». 27 декабря 1954 года отменили прежнее постановление Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, и над ним нависла угроза приведения в исполнение смертного приговора. Но расстреливать его не спешили. Серебрянский умер 30 марта 1956 года в Бутырской тюрьме от сердечного приступа, когда его допрашивал генерал-майор юридической службы Петр Константинович Цареградский.
Председатель КГБ Юрий Владимирович Андропов распорядился реабилитировать Серебрянского. 13 мая 1971 года Военная коллегия Верховного суда СССР отменила вынесенный ему приговор и дело прекратила в связи с отсутствием состава преступления. 22 апреля 1996 года указом президента России ему посмертно вернули все награды.
Но мы забежали вперед.
Вместе с Серебрянским в операции «Заморские» — так в служебной переписке именовалось похищение Кутепова в Париже — участвовал Сергей Васильевич Пузицкий из контрразведывательного отдела ОГПУ, тоже заметная фигура на Лубянке.
Пузицкий учился на юридическом факультете Московского университета и после революции стал следователем Ревтрибунала. С 1921 года служил в госбезопасности. Помог заманить в ловушку Бориса Савинкова. Удостоился ордена Красного Знамени. Из кабинета Пузицкого на пятом этаже здания на Лубянке Савинков выпрыгнул, когда решил, что на свободу ему никогда не выйти. Или был выброшен, когда решили от него избавиться. В 1935 году Пузицкому присвоили генеральское звание комиссара госбезопасности 3-го ранга, а через два года арестовали и расстреляли.
Помогали Серебрянскому и Пузицкому сотрудники Особой группы Руперт Людвигович Эске (он же Иван Иванович Рачковский) и Андрей Николаевич Турыжников. Оба эмигранты, оба согласились работать на советскую власть. Обоих в годы Большого террора расстреляют.
Техническую сторону операции — автомобили, оружие, полицейскую форму, хлороформ — обеспечили сотрудники парижской резидентуры внешней разведки. Они же организовали слежку за генералом Кутеповым, чтобы выяснить его привычки, а также тщательно изучили распорядок дня обитателей дома 26 по улице Русселе.
Французам кое-что было известно о работе резидентуры.
Советник полпредства Григорий Зиновьевич Беседовский, оставленный исполнять обязанности поверенного в делах, в 1929 году попросил
