исламским радикалом, а его клиентом числился Ильич Рамирес Санчес, известный также как Карлос Шакал. Именно этот аспект его деятельности привел меня в столицу бывшего Османского халифата — город исламского смирения и французского порока.
Ночной Стамбул, Босфор, ужин и отель, где можно было по-хозяйски заварить кофе и поразмышлять, поглядывая на шпили минаретов, пронизывающих тяжелое средиземное небо. «Учитель-террорист, журналист-террорист, врач-террорист», — я с расстановкой примерял клише к мирным профессиям, как бы пробуя словосочетания на вкус. Мы вообще много в последнее время говорим о терроризме: террористы ведут партизанскую войну, атакуют американские военные колонны в Ираке и Афганистане, терроризм стал частью нашей жизни, как какой-нибудь дождь. Но если с дождем все понятно, то с террористами не очень: где грань между терроризмом и освободительной войной? Как нам отличить террориста от революционера? Я отпил глоток крепкого кофе и решил, что эту книгу следует начать с пояснения. Давайте отделим мух от котлет.
Бывший генеральный секретарь Совета ЕС Хавьер Солана говорил, что 90 % потерь убитыми в современной войне приходится на гражданских лиц. Из этого следует, что противоречащие международным нормам интервенции Запада — это обыкновенный терроризм. Мир, который не желает признать, что войны в Ираке, Ливии и Сирии, развязанные НАТО, были проявлением чудовищного по своему масштабу акта терроризма, не имеет права именовать себя цивилизованным миром. Можно придумать сколько угодно отговорок, но факт остается фактом.
Разница между революционером и террористом, как говорил Арафат, заключается в цели их борьбы. Потому что те, кто борется за свободу и освобождение своих земель от захватчиков, не могут называться террористами. Иначе американцев следовало бы назвать террористами во время их борьбы за освобождение от английских колонизаторов, европейское сопротивление нацизму тоже было бы терроризмом, как и борьба азиатов, африканцев и латиноамериканцев, не говоря уже о многих из тех, кто сегодня заседает в Генеральной Ассамблее ООН.
Это справедливая и правильная борьба, освященная Уставом Организации Объединенных Наций и Всемирной декларацией прав человека. А вот те, кто сражается против справедливости, кто развязывает войны, чтобы захватить, колонизировать и притеснить других людей, — они и являются террористами, и их следует называть преступниками. Праведная же цель оправдывает вооруженную борьбу.
Эти слова применимы и к герою этой книги Ильичу Рамиресу Санчесу, известному также как террорист Карлос Шакал. Убежденный интернационалист- революционер, Карлос взял вооруженную борьбу за принцип и пожертвовал личной жизнью ради свободы третьего мира, задыхающегося в нищете и несправедливости. Выдающийся боец и политический деятель, он вступил в борьбу как честный марксист и не закончил ее даже в тюремных стенах, откуда он говорит сегодня на языке Корана.
Политическая борьба Карлоса началась в то время, когда ветер перемен прокатился по всем странам: Пол Пот в Кампучии, Хо Ши Мин во Вьетнаме, немыслимый Мао, в Гаване смолил сигарой Фидель, а где-то в джунглях Боливии шел навстречу гибели Че Гевара, чтобы стать знаменем новых левых. И они появились везде — от Венесуэлы до Японии — красная армия юных замаршировала по всему миру, появляясь на самых немыслимых участках фронта.
Это была та перманентная революция, которую предвосхитил за десятилетия до этого выдающийся русский мыслитель Л. Д. Троцкий. Тут и там возникали революционные ячейки, ведущие подрывную деятельность против капиталистического мира: студенческие демонстрации шли рука об руку с боевиками-бомбистами всех национальностей. Но особой популярностью у революционеров пользовалась арабская Палестина — крохотное государство на Ближнем Востоке, оккупированное Израилем при поддержке самых мощных капиталистических стран. Борьба за ее освобождение зажгла сердца многих.
Именно палестинское освободительное движение стало сердцем новой международной революции: умница и красотка Лейла Халед не сходила с обложек глянцевых журналов; тренироваться в палестинские лагеря приехали бойцы немецкой фракции Красной армии Ульрика Майнхоф и Андреас Баадер, члены итальянских «Красных бригад» и союзов джихада со всего мира. Знамя джихада тогда было красным.
Карлос Шакал в этом списке не был исключением, но именно ему предстояло занять место в авангарде бескомпромиссного движения. Его способности спутывать-запутывать следы и выходить из западни были зубной болью для спецслужб западных стран. Он легко мог пить кофе с утра на пьяцца Навона, а уже вечером переправлять оружие из Восточного Берлина в Западный.
Он стал универсальным солдатом революции, воплощая в жизнь лозунг Хо Ши Мина: «Несите революцию во все страны». Он и нес. Он помог выйти на авансцену и многим другим товарищам-интернационалистам по всему миру — «Красным бригадам», Красной армии Японии, Революционным ячейкам Германии. Вся Восточная Европа была пронизана подпольной сетью команданте Карлоса. Пресса приписывала ему сотни вооруженных акций с поражающей своим размахом географией. «Карлос здесь, Карлос там, Карлос готовит ядерную бомбу, чтобы взорвать Нью-Йорк», — пошутил однажды он сам.
После крушения СССР Карлосу не осталось места в Европе, а потом и на Ближнем Востоке — лидеры государств опасались дружбы с идеалистом, который отказывался разоружаться и вывешивать белый флаг. Последним его прибежищем стал Судан, где Карлос вел жизнь преподавателя, рассказывая юным чернокожим бойцам о революционном ремесле. Но это время длилось недолго: он был похищен американо-израильской разведкой и доставлен во Францию, где его ожидала тюремная камера.
Не имея против Карлоса никаких серьезных улик, французское следствие обвинило его в убийстве двух агентов ДСТ в ходе перестрелки, хотя есть достаточно свидетельств того, что трагедия стала результатом организованной «Моссад» провокации. Мой друг писатель Эдуард Лимонов восхищенно сказал однажды: «Положить трех полисменов, когда они пришли к тебе проводить обыск, — для этого нужен не только револьвер, но и стальной
