искренне, не покривив душой. Если бы только мой народ узнал, с кем поступили несправедливо и кто назван преступником!
Почтенный суд, я знаю свой конец, и я примиряюсь с ним. Я встречусь с Мохаммедом и его спутниками, я увижу ангелов Всепрощающего. Гурии рая будут сопровождать меня в моем шествии, и все создания Вселенной будут петь мне сладчайшие песни. Мы должны в смирении провести оставшиеся дни нашей жизни. Никто из нас не вечен, все обратятся в прах».
Кто получил деньги полковника Каддафи — «Мусульманское братство» или другая группировка, — неизвестно, но как это не пришили Карлосу — остается загадкой. Хотя кто знает?..
По информации Штази, на тот момент Организация революционеров-интернационалистов насчитывала около 40 универсальных солдат в Европе и более 200 — на Ближнем Востоке. Но восточные немцы в упор не хотели считать эту организацию потенциальной военной силой в случае горячей фазы войны между Востоком и Западом из-за своенравности командира. Джон Фоллейн приводит слова Маркуса Вольфа:
«Мильке считал, что в случае войны дисциплинированные члены западногерманской Фракции Красной армии могут быть задействованы как диверсанты в тылу для взрывов и атак на стратегически важные объекты. Но Карлосу никто не доверял. Все его поведение говорило о его независимости. Он был действительно независим».
Возникало ли желание у Штази арестовать Карлоса? Может быть, однако были и веские причины этого не делать: угрюмое молчание Москвы, боязнь навлечь на себя гнев революционного сообщества и дипломатические паспорта, грозившие их владельцам международным скандалом.
— Они пользовались дипломатическими паспортами, и это препятствовало работе наших служб, — оправдывались в Штази.
Карлос, в свою очередь, также был не склонен доверять восточным немцам.
Известно, что они неоднократно обращались в КГБ, но КГБ отвечал только формальным: «Мы знаем Карлоса. Он марксист. Учился в Университете дружбы народов». Однако для Штази этого было достаточно. Архивы восточных немцев не хранят ни одного документа, свидетельствующего о том, что Карлос был агентом КГБ, хотя в их материалах есть множество донесений о его передвижении по странам Восточного блока. Есть сведения и о нескольких визитах в СССР.
В ГДР и Венгрии все чаще обсуждали вопрос о том, как избавиться от опасного гостя. Венгерские спецслужбы просто умоляли Политбюро дать разрешение на высылку Карлоса, но самое большее, что им удавалось, — это получить разрешение на унизительные просьбы Карлосу покинуть территорию страны на время каких-либо ответственных мероприятий вроде визита иностранных делегаций или партийных конференций. Карлос нехотя соглашался, но всегда возвращался обратно в свой давно полюбившийся Восточный блок.
Глава 10. Лионский мясник, адвокат террора и сирийский след
К 1982 году у Карлоса появилась новая проблема: его супруга отчаянно требовала участия в революционной деятельности. До этого ее жажду действий удавалось удовлетворить изготовлением фальшивых документов, но сейчас она хотела большего — настоящего дела. В итоге Карлос махнул рукой и дал ей действительно серьезное задание: Магдалена должна была перевезти транзитом оружие.
Напарником Копп стал высокий молодой швейцарец Бруно Бреге, идеалист, успевший поучаствовать в ливанской войне. Его карьера революционера началась с ареста в аэропорту Хайфы с двумя килограммами взрывчатки, спрятанной под длинным плащом. Целью Бреге был тель-авивский небоскреб «Башня Соломона». Израильские пограничники сразу обратили внимание на юношу, одетого в плащ, в то время как в Израиле стояла изнурительная жара. Когда взрывчатку обнаружили, то Бреге не моргнув глазом заявил, что он якобы согласился ее провезти за $5000.
Правда, стройная версия Бреге рассыпалась под тяжестью следующих находок — детонаторов и других смертоносных аксессуаров, помеченных аббревиатурой НФОП.
В сентябре 1970 года, когда были угнаны несколько самолетов в Иорданию, среди прочего Вади Хаддад потребовал освободить Бруно Бреге, но израильтяне пропустили требование мимо ушей.
Вопрос решился после того, как за дело взялся швейцарский банкир Франсуа Жену, старый фашист и горячий поклонник Народного фронта. Жену считал, что Бруно нужно помочь хотя бы потому, что, когда сверстники израильского узника не интересуются ничем, кроме безделья и травки, молодой революционер решил сделать что-то по-настоящему стоящее. Он вступил в сообщество интеллектуальных радикалов, в котором состояли такие умы, как великий Жан-Поль Сартр, Ноам Хомский и другие. В результате активной кампании юноша Бруно, ставший первым европейским политзаключенным в Израиле, был освобожден. Шел 1977 год.
В феврале 1982 года Магдалена и Бруно поехали в Париж по фальшивым паспортам, изготовленным ею в Будапеште. Поездка сразу не заладилась — кто-то стащил у них сумку с полусотней тысяч долларов США и запасными паспортами. Через пару дней случилась новая неприятность в виде охранников парковки, которые обратили внимание на двух горе-революционеров. Им показалась подозрительной их машина — старый «пежо» 1968 года с абсолютно новыми номерами. Документов, конечно же, у них не оказалось, зато оказался девятимиллиметровый пистолет: потребовав лечь на пол, они бросились на
