Прошло довольно много лет. Немолодая женщина поздоровалась со мной на осенней аллее недалеко от поликлиники. Я вежливо-равнодушно ответила, собираясь идти дальше. А женщина вдруг заплакала. Я, конечно, оторопела и остановилась.
— Вы не помните, — констатировала она. — У вас так много посетителей.
— Попробуйте напомнить.
Она постаралась. Я вспомнила.
— Что Сережа теперь?
— У него диагноз и таблетки. Два раза в год — госпитализация. Он поправился на тридцать пять кило. Сидит и смотрит телевизор. И еще раскладывает открытки. Мы ему их покупаем.
— А отец?
— Отец говорит: что ж, болезнь — это со всяким может случиться. Да он всегда на работе, они и не видятся почти. А я каждый день помню, что мы могли, он мог… Вы знаете, это ужасно, но я почти ненавижу собственного мужа. Но больше, конечно, себя…
— Послушайте, я вполне могла ошибаться, — сказала я (должна же я была ее хоть чем-то утешить). — Я ведь даже не врач. Это уже тогда могла быть совершенно реальная психиатрия.
— Я тогда, после моего к вам визита, когда вы сказали, что он называет симптомы через запятую, перерыла у него всё и нашла учебник по психиатрии. Он его в библиотеке взял…
— Это ни о чем не говорит, — твердо возразила я. — Он мог просто пытаться понять, что с ним происходит.
— Да, да, конечно… Спасибо…
— За что спасибо?!! — почти закричала я. — Я же ничего не смогла!
— Благодаря вам я знаю, что мой мальчик не сумасшедший. И всегда говорю ему об этом. Он грустно улыбается. Может быть, когда-нибудь мне удастся позвать его обратно…
Если бы я была верующим человеком, я бы сказала: я буду молиться об этом. Но у атеистов нет формулы для подобного случая. Поэтому я просто молча смотрела, как она уходит сквозь вечерний свет и падающие на аллею желтые листья.
Зачем становиться взрослым
Когда я была младшим подростком (11–15 лет), у нас процветали всяческие анкеты — неплохой инструмент группового самопознания. «Какой твой любимый цветок?», «Какую музыку ты больше всего любишь?» и все такое прочее. Говорить о себе большинство из нас еще не умело (да это и не поощрялось, нас всех тогда учили, что «я — последняя буква алфавита»). Мир взрослых тоже далеко не всегда давал нам хоть какую-то обратную связь — нас, в общем-то, «замечали», только когда уже пора было выбирать и получать специальность. Здесь мы — пожалуй, впервые — могли рассчитывать на какое-то общественное внимание и совет. А простенькие вопросы наших доморощенных анкет давали возможность составить «портреты» себя и своего ближайшего окружения. Согласитесь, неплохо в 12 лет знать, какой цветок, какую музыку и какие фильмы предпочитает девочка (или мальчик), которая тебе нравится.
У меня, конечно, тоже были такие анкеты. Удивительно, но они сохранились. И вот сегодня я предлагаю читателям подумать и поговорить всего об одном вопросе из этих анкет. Он был сформулирован с предельной наивностью моих двенадцати советских лет: «Я хочу поскорее вырасти, стать взрослым (ой), чтобы… (закончи фразу)».
Отвечали на мою анкету одноклассники, ребята из параллельного класса, несколько девочек на два года постарше, ребята из кружка во Дворце пионеров, который я тогда посещала, а также мой отряд и двое вожатых из летнего лагеря.
В основном ответы на вышеупомянутый вопрос разнообразием не отличались. «Я хочу поскорее стать взрослым, чтобы работать» — абсолютный фаворит, при этом, на первый взгляд, совершенно неинформативный. Что, собственно, вкладывали в этот ответ мои тогдашние сверстники? Зачем работать? Где работать? Кем работать? Может быть, это была просто отписка? Но, помня их, я так не думаю. Мне сейчас кажется, что они своим ответом всего лишь констатировали естественный с их тогдашней точки зрения ход вещей (я жила в пролетарском районе и училась в пролетарской школе), который на самом деле прочитывался так: «Я хочу стать нормальным взрослым человеком, полноценным членом общества, который по утрам ходит на работу и живет нормально, как все».
Второй по частоте ответ упоминал конкретную специальность (иногда приписывался и род деятельности): «Я хочу поскорее вырасти, чтобы стать врачом и лечить людей», «Я хочу стать взрослой, чтобы выучиться на учительницу и преподавать в начальных классах», «Я хочу стать взрослым, чтобы быть архитектором, проектировать красивые дома».
