– Так и будем стоять?
Смотрит на неподвижного с недоброй улыбкой: ужо тебе! Неподвижность человека-статуи им воспринимается как вызов.
– Выносливый, да?
Почему бы не исследовать пределы профессиональной выносливости? Надевает ему на неподвижный мизинец банку из-под пива. Заглядывает в глаза.
– Терпеливый какой!
– Хочет сказать, что мы ему безразличны, – с грустью в голосе комментирует круглолицый.
– А покурить?
Перед глазами застывшего появляется сигарета. (Иногда, представим, нам дано смотреть глазами живой статуи: как если бы в неподвижную камеру – в наши глаза – влезали лица самых общительных, а также демонстрируемые ими предметы.)
Ноль реакции.
– Значит хочет.
Попытка протиснуть сигарету между губ. Кое- как получилось.
– Надо же, не укусил!
– Куда ему кусать – он зубы сжал!
Публика собирается: любопытство, участие, азарт экспериментаторства, неучастие, вялое недовольство.
Зажигалка в руке худого. Только изо рта неподвижного выпала сигарета.
– Статуи не курят, хочет сказать, – интерпретирует круглолицый.
– Да он ничего не хочет сказать, – вступается за неподвижного из публики некто. – Просто молчит.
– Щас посмотрим. Помаду дай, – обращается к подруге худой. – Скажет или не скажет.
– Гы, гы, гы.
Продавщица хот-догов:
– Хватит! Отстаньте! Что пристали к человеку!?
– А где тут человек? Разве это человек? – удивляется худой, нанося неподвижному яркую помаду на губы.
– Ты не умеешь, – протестует подруга. – Перестань, вдруг у него сифилис.
Подсказка со стороны:
– На лбу напиши.
На лбу, однако, пишется плохо.
– Штукатурка, бля! Не берет.
Лишь нечеткая буква Х изобразилась на лбу. Худой недоволен, его подруга – тоже.
– Ты мне всю помаду запачкал! Дай сюда!
– А если палец отломать, интересно, почувствует, нет? – любопытствует круглолицый. – А что, Верунька, слабо ему палец отломать? У тебя должно получиться.
Палец, однако, не отламывают – худому приходит в голову другая идея:
– Знаю, как надо.
Берет сумку со мздой и вертит у неподвижного перед глазами.
– Твое? Не твое? Неужели мое? Если не твое, значит мое?
Своим:
– Пошли.
Уходят с сумкой, оглядываясь.
Человек-статуя: ноль реакции.
Публика вяло расходится. Один, уходя, говорит неподвижному:
– Что ж ты в глаз ему не дал? Я б не сдержался, я б дал.
Ноль реакции.
Худой возвращается – лицо перекошено злобой.
– Ты думаешь, мне твоя сраная сумка нужна, твои рубли говёные? Да я эту дрянь на первой помойке выброшу – понял, урод?
Время проходит. Человек-статуя неподвижен. На палец надета пивная банка, губы перепачканы ярко-красной помадой, на лбу буква Х.
Проходящие с опаской и тревогой поглядывают на него. Замедляют шаг, чтобы тут же ускорить.
