этого проклятого мира? Пусть клан Арбор сам разбирается, без него!
– Чем ты думал? – устало спросил леший. – В твоей тупой башке хоть что-то похожее на мозг вообще осталось? Или я слишком многого прошу?
Хорео угрюмо молчал. С ним всегда были проблемы, и Эйтену следовало бы догадаться, что еще будут. Но леший упрямо верил в лучшее.
Мапингуари прибыл в Гвирдд прямиком из тюрьмы, где он отсидел почти десять лет за изнасилование. После такого сложно начать новую жизнь, особенно хищнику. И все же Эйтен принял его, даже зная его историю, по двум причинам.
Во-первых, больше половины нынешних обитателей Гвирдда побывали в тюрьмах, да и остальные пришли сюда не от хорошей жизни. Взять хотя бы Мисту – она не любила вспоминать прошлое, но Эйтен прекрасно знал, что ей жилось непросто. Он считал, что у каждого должен быть второй шанс, возможность оставить прошлое в прошлом.
Во-вторых, он не считал преступление Хорео таким страшным, каким оно казалось на первый взгляд. Перед тем, как позволить мапингуари остаться в Гвирдде, Эйтен читал его дело, он знал все подробности. Хорео познакомился с человеческой женщиной во внешнем мире, в самом обычном баре. Оба были пьяны, оба понимали, что идут в дешевый мотель за быстрым, ни к чему не обязывающим сексом. Собственно, поначалу бабенку все устраивало, высокими моральными принципами она не отличалась. Но Хорео перебрал и в пылу страсти принял свое истинное обличье. Вот тогда женщина пришла в ужас, попыталась отбиться от него, а вместо этого только разозлила. Она попала в больницу с тяжелыми травмами, он отправился под суд в мире людей, откуда его выкрали маги и судили уже по законам кластерных миров.
Так что Хорео был не прав, но Эйтен не сомневался, что мапингуари совершил преступление по глупости, а не из коварства. Леший позволил ему остаться в Гвирдде и не жалел об этом. Хорео был силен, вынослив и спокоен. Да, он не любил женщин, всех без исключения, и ни с кем не ладил, но это не было проблемой, пока он держался сам по себе.
Сегодня он впервые сорвался – и выбрал самый неудачный день из всех возможных.
– Почему именно ей ты решил доказать, что бабы – дуры? – допытывался Эйтен. – Покричал бы об этом местным! Они бы тоже не одобрили мысль, но им, прямо скажем, на тебя плевать. Почему она, черт побери? Мало мне проблем!
– Она тебе не нравится, – буркнул Хорео.
– И что? Поэтому ты нажрался и чуть не устроил межкластерный скандал?
– Баба есть баба.
– У меня для тебя сюрприз: ни хрена. Это даже внутри Гвирдда не верно: здесь живут разные женщины. А уж всех одинаковыми назвать – это мысль года. Свои разногласия с ведьмой Арбор я решу сам.
– Тогда реши заодно, что со мной делать, а то у меня от твоей болтовни голова болит.
Хотелось врезать ему еще раз, и теперь – сильнее, но Эйтен сдержался. Очищающее зелье отрезвило Хорео, но не до конца, он все равно оставался полупьяным отшельником. Какой смысл его наказывать? Он прогрызет любую клетку, за ним надо следить, а на это у Эйтена не было времени. Безмозглая диверсия мапингуари уже замедлила процесс транспортировки налога: колдунья отправилась на отдых, сегодня они больше ничего не успеют. А теперь лешему нужно было еще добрать недостающую часть оплаты!
Так что Хорео в его планах места не было.
– Иди домой, – велел Эйтен. – Запрись там, ни с кем не разговаривай и не выходи, пока колдунья Арбор не покинет наш кластер.
– Или что?
– Или я изгоню тебя навсегда. Ты меня знаешь, Хорео, я это сделаю.
Он не блефовал, он действительно готов был расстаться с мапингуари – невелика потеря! Хорео понял это и выпендриваться не стал. Как бы пьян он ни был, он все равно понимал, что нарываться не стоит, в других кластерных мирах его не ждут. Поэтому он сдержанно кивнул и, пошатываясь, покинул хижину лешего.
Эйтен там тоже долго не задержался. Из дома он направился к лесным эльфам, рассказать, что нужно будет собрать больше трав, а потом обратиться к друидам, чтобы они высушили урожай, потому что Великие Кланы не принимают свежие листья и цветы, только толченый порошок. Он заскочил к келпи, напомнить о партии озерных водорослей, и чтоб не как в прошлый раз, а приличных, потому что колдунов дешевыми трюками не обманешь. Заглянул он и к оборотням, державшим ферму, – сказать, сколько шкур нужно для налога по новому списку. Они восприняли новость спокойнее всех, и Эйтен был благодарен им за это, ему хватило скандалов.
Ближе к закату он остановился на берегу зеленого озера, ему хотелось тишины и покоя. Здесь никто не жил, а в такое время еще и никто не рыбачил, поэтому Эйтен мог в одиночестве насладиться поздним ужином – пирогом с ягодами, который подарила ему Миста. Вернее, поначалу он наслаждался им один, но очень скоро обнаружил, что у него появилась компания.
Как и все лешие, Эйтен без труда распознал того, кто двигался по его земле. Джесс, секретарша колдуньи, – она-то что здесь забыла? Неужели ведьма Арбор отмылась и решила продолжить пересылку в столь поздний час? Эйтен замер, ожидая, пройдет она мимо или нет.
Не прошла. Джесс спустилась к озеру и, не дожидаясь приглашения, плюхнулась на траву рядом с лешим.
– Тяжелый день, да? – поинтересовалась она.
