Может, сам Цезарь и был шокирован этим, но Катиджан – нет. Он давно уже подозревал, что если младший брат и влюбится, то это будет такой же катастрофой, как и все ключевые решения в его жизни. Огненная природа Цезаря просто не терпела полумрака, ему нужно было или думать, или чувствовать, но уж если он чувствовал, то отдавался этому полностью.
– Она ведь не человек, не так ли? – осведомился Катиджан.
Он прекрасно знал, что клан Инанис не примет никого, кроме чистокровной человеческой девушки. Ему еще самому предстояло выдержать свою маленькую битву за Эйтиль, и он даже надеялся, что новые порядки, созданные войной, ему помогут.
– Нет, – покачал головой Цезарь. – Ты ее знаешь.
– Серьезно? В смысле, по имени?
– Ага. Если задуматься, ты общаешься с ней теснее, чем я.
– Поздравляю, теперь мое внимание безраздельно твое, – признал Катиджан. – Ну и кто эта загадочная красотка?
– Эвридика Легио.
Катиджан, только-только собиравшийся призвать магию для новой попытки, упустил контроль над энергией, и она обернулась сияющей глыбой льда, примерзшей к потолку. Цезарь поспешно отошел в сторону, чтобы не оказаться под ней, когда она все-таки свалится.
– Вот видишь, – поморщился он. – Даже ты хочешь поставить меня под пресс, а теперь представь, что будет, когда об этом узнает мой отец.
– А он ни о чем не узнает, потому что это дурацкая идея! Нелепая, тупейшая, бездарная. Хм, и я уже говорил, что она дурацкая? Не грех повторить!
– Умеешь ты поддержать!
– Я тебе не мамка и не нянька, чтобы безоговорочно тебя поддерживать, – отрезал Катиджан. – Вся эта игра в разговоры по душам может быть даже забавна, но ты, как всегда, переходишь черту даже здесь. Это ж додуматься надо – связаться с близнецами Легио!
Может, и стоило догадаться, что нечто подобное могло случиться, но… слишком уж это дико. Кланы Легио и Инанис веками друг друга на дух не переносили, а Цезарь точно не из тех, кому взбредет в голову устраивать современную версию шекспировской драмы. Да и потом, он с легкостью принял межклановую вражду и даже находил ее занимательной.
А с другой стороны, он провел наедине с Эвридикой и Диамантой несколько дней, в которые вместились события целой жизни. Они втроем противостояли городу монстров – и божеству! Цезарь готов был пожертвовать собой, чтобы спасти сестер. А ведь раньше Катиджану казалось, что слова «Цезарь» и «жертвовать» могут встретиться в одном предложении только в анекдоте.
Так что да, предпосылки для такого безумства были, и теперь это нужно было срочно останавливать, пока не стало хуже.
– Не с близнецами, а с Эвридикой! – возмутился Цезарь. – Это два разных человека!
– Поверь мне, это одна двухголовая гидра, которая дышит ядом и смертью!
– Хорошее у тебя представление о союзниках!
– Мы союзники лишь потому, что сестричкам нужно кого-то убивать, и мне не хочется, чтобы они выбрали меня. Их с детства воспитывали психопатками! У них в голове сидит только одна мысль: Легио круче всех.
– А разве у нашего клана не такая же мысль на пьедестале, только про семью Инанис?
– Ну, мы-то всегда были с пулей в голове, а у них культ личности начался только с папаши твоей Джульетты.
– Хорошее оправдание!
– Оправдания тут не нужны, – отмахнулся Катиджан. – Я просто пытаюсь объяснить тебе, что проще влюбиться в трехметрового аллигатора, чем в близнецов Легио – перспективы радужней.
– Не в близнецов, а в Эвридику, они разные!
– Тебе только кажется. Уверен, если их поставить рядом, ты не различишь, кто из них кто.
– Различу, – тихо отозвался Цезарь. – Теперь уже точно различу…
В его голосе звучала непривычная решимость, которую прежде заменяло нетерпеливое упрямство. Похоже, тут все даже хуже, чем надеялся Катиджан.
– Слушай, брат, забудь об этом. Я не знаю, что между вами произошло в Строна Полар…
– В том-то и дело, что я этого и сам не знаю, – перебил его Цезарь. – Мне показалось, что это важно, начало чего-то… большего. Но когда я вышел из больницы, она мне и слова не сказала! Она от меня бегает!
– Так радуйся, что у одного из вас еще остался здравый смысл!
– Ты не понимаешь…
– Да все я понимаю!
– Да? Что-то ты не спешишь от своей дриады отказываться, хотя она тоже, прямо скажем, не идеальная невеста для нашего клана! – нахмурился Цезарь.
