должна отказываться от удовольствия видеть родную стихию?
– Я лишь удивлена тем, что с вами нет вашей охраны.
– Моя охрана – это не няньки, а я – не дитя, которое нуждается в постоянной опеке. К тому же, мои спутники сейчас следят за теми, кто мог бы мне навредить, и это дарит мне мое одиночество.
Вот, значит, как: морская делегация тоже искала виновных и даже назначила главных подозреваемых. Это интриговало Сарджану.
– Но за мной ваш народ не следит, – указала она. – Означает ли это, что вы освободили меня от ответственности за судьбу людей?
– Возможно, это наивно с моей стороны, леди Арма, но да. Я была лично знакома с вашим дедом. В вас я вижу его отражение – благородство, которое не способно на такую низость.
Упоминание Лукиллиана Армы все еще отзывалось в сердце болью. Сарджана понятия не имела, сколько лет или даже десятилетий должно пройти, чтобы она могла вспоминать его спокойно; пока время не спешило ее лечить. Но ей было приятно, что его имя все еще так много значит для нелюдей.
– Кто же тогда способен?
– Я бы не хотела обсуждать это вот так, – покачала головой Ирветт. – Это слишком похоже на сплетни, которые при нашей власти превращаются в интриги.
– Да, вы правы, я…
Сарджана осеклась, а через секунду уже и не помнила, что хотела сказать, – это стало неважным. Тревога прошла через нее, как электричество, обожгла, предупредила: угроза рядом, совсем близко!
Она была колдуньей из клана, который создает кластерные миры, поэтому Сарджане было несложно настроиться на любой из них, чувствовать, что в нем происходит и кто ее окружает. После гибели делегации людей она стала уделять этому особое внимание, и не зря. Сейчас ее инстинкты били тревогу: к ним приближалось что-то могущественное и озлобленное.
Ирветт тоже почувствовала это, она быстро поднялась на ноги, растерянно оглядываясь по сторонам. И она, и Сарджана пытались понять, откуда придет беда – ведь берег оставался пустынным, кроме них здесь никого не было. А потом прямо над ними появилась тень, и обе женщины одновременно подняли головы вверх…
Львиное тело, странно, противоестественно, но при этом с необъяснимой гармонией переходящее в человеческое – четыре лапы и туловище от дикой кошки, грудь и плечи от человеческой женщины. Царственные орлиные крылья. Взлохмаченная грива черных волос. Искаженное яростью лицо с безумными глазами – которые теперь смотрели на них.
– Это что… сфинкс? – пораженно прошептала Сарджана.
– Определенно, – отозвалась Ирветт Мар. – Похоже, у нас проблемы.
Нелюдям не было запрещено перевоплощаться в Слоновьей Башне – но никто никогда этого не делал. В кластерном мире, предназначенном для особо важных переговоров, все старались действовать деликатно и осторожно, а в такое время, как сейчас, – тем более. Однако сфинкс, паривший над ними, не просто принял свой истинный облик, энергия этого существа пульсировала пылающей, как лесной пожар, яростью.
Чудовищная кошка приземлилась на камни перед ними, отрезая им путь к Слоновьей Башне. Они стояли над крутым каменным склоном, за спиной у них шумело море, перед ними рычал прижавшийся к земле хищник. Зрачки сфинкса сузились, когти были выпущены, хвост раздраженно хлестал по камням. Это была охотящаяся кошка перед крысами, а не представительница делегации, готовая к переговорам.
Сфинксов в этом мире было всего двое, и раз перед ними оказалась женщина, значит, это…
– Нубия, – мягко произнесла Ирветт Мар. – Что происходит?
Она была напугана не меньше, чем Сарджана. Пожилая сирена боялась даже шелохнуться, чтобы не спровоцировать разъяренного сфинкса. Она прекрасно понимала, что хищница настолько быстра, что Ирветт даже в море нырнуть не успеет.
Бессмыслица какая-то! Сарджана не раз встречалась с Нубией – тихой и немного застенчивой ассистенткой Менефера. Она была очень молода для представительницы своего вида, поэтому у нее не было реальной власти на переговорах. Но она держалась с удивительным достоинством, в ней не было и намека на то безумие, которым она пылала сейчас. Казалось, что кто-то вырвал из этого могущественного тела ее настоящую душу – и заменил ее чем-то совершенно иным.
При этом Сарджана не чувствовала на сфинксе никакой магии. Нубия не была заколдована, и все указывало на то, что ее охота – добровольный выбор, она хочет этого, она выпустила когти не для того, чтобы напугать их, она жаждет крови. Получается, она сошла с ума всего за одни сутки? Как такое могло произойти с одним из мудрейших видов среди нелюдей?
Сейчас не так важно, почему это произошло. Сарджана понимала, что обе они – и она, и Ирветт Мар – в реальной опасности. А значит, им сначала нужно было спастись и только потом разбираться, что случилось с рассудком Нубии. Но как это сделать, как сбежать? Они с сиреной обе были сильны, однако их магия требовала подготовки – хотя бы пару секунд! А с такой противницей и мгновение превращалось в вечность. Сильное тело Нубии, созданное для охоты и убийства, дрожало от напряжения, она была натянутой пружиной, готовой сорваться при малейшей провокации.
А значит, им сейчас нельзя было двигаться, только говорить со сфинксом, стараясь образумить ее. Сарджане повезло лишь в том, что ее спутница
