выступили на стороне России. К началу августа война охватила добрую половину Европы. Великая война, как тогда называли Первую мировую, отняла до 18 миллионов жизней солдат и мирного населения (ранения на фронте получили 22 миллиона).
Ученые давно спорят о причинах первой глобальной войны в мировой истории. Чаще всего говорят о расколе на два военных лагеря: Тройственное согласие (Антанту, которую образовали Великобритания, Франция и Россия) и Тройственный союз (Центральные державы, то есть Германия, Австро- Венгрия, Италия — последнюю заменила в ходе войны Турция). Ленин не уставал клеймить империалистических хищников за драку ради контроля над рынками сбыта и природными богатствами. Следует помнить и о расцвете массовых политических движений в Европе, а также военной доктрине, которая предписывала молниеносную мобилизацию и мощный первый удар. Все эти факторы сыграли свою роль в разжигании войны и помешали великим державам достичь мира, пока четыре года бойни не взяли свое.
Изучая скрытые пружины конфликта, необходимо не терять из виду наиболее очевидный вопрос: что именно толкнуло к убийству в Сараеве лично Принципа? Также важна причина, по которой Австро-Венгрия отвергла какой бы то ни было компромисс. Дело было в том, что все более агрессивный национализм грозил добить дряхлые полиэтничные империи. Пожар, разожженный националистами-смертниками, оставил в итоге эти империи в руинах. Австро-Венгрия распалась, Османская и Российская утратили институт монархии и уменьшились в размерах, но так или иначе выжили. В рядах победителей оказались десятки национальных движений, основавших собственные государства на обломках когда-то несокрушимых великанов. Украину даже при большом желании трудно записать в победители, однако Первая мировая дала шанс на государственность и этой нации.
В начале Великой войны перспективы национально-освободительных движений оставались так же туманны, как до 1914 года. Миллионы сплотились вокруг престолов в порыве верноподданнических эмоций. Российские власти не преминули поставить эти чувства на службу русификации и дополнительно закрутить гайки. На украинофильские организации часто лепили ярлык “мазепинцев” — гетман не давал покоя царям даже через два столетия. Также в них подозревали потенциальное орудие Габсбургов. Как бы украинские активисты ни клялись в преданности Романовым, чиновники закрывали общества “Просвіта” и другие организации, а также все еще выходившие периодические издания — например, ежедневную газету “Рада”, последнее напоминание о вольном воздухе революции 1905–1907 годов. Тех интеллигентов по обе стороны Збруча, которые надеялись на автономию Украины в составе России после победы над Австро-Венгрией, постигло жестокое разочарование. Украинские либералы объявили нейтралитет, не желая воевать ни за ту, ни за другую империю. Радикалы левого толка сделали ставку на поражение Николая II и с надеждой смотрели на Франца-Иосифа.
Война началась блестящими победами российской армии на Юго-Западном фронте, в Галиции и Буковине. На Северо-Западном она вторглась в Пруссию. В начале сентября был взят Львов, а к концу 1914 года россияне овладели перевалами в Карпатах, выдавливая противника в Закарпатье. Теперь солоно пришлось украинским организациям и на правом берегу Збруча. Оккупация большей части Галичины и Буковины длилась до мая 1915 года. Ее вполне хватило, чтоб австрийские украинцы поняли, что им готовят чиновники Романовых. Новые власти провозгласили объединение “подъяремной Руси” и Руси Великой. Значительно возросло влияние галицких москвофилов, которых до войны оттеснили было на задний план. Преподавание в школах с украинского перевели на русский. Немецкий и ашкеназский Лемберг, польский Львув, украинский Львив становился русским Львовом.
Впрочем, многие московофилы не дождались оккупационных войск и пострадали за симпатии к противнику Габсбургов уже в начале войны. 4 сентября 1914 года первые арестанты такого рода прибыли в лагерь Талергоф — в чистое поле неподалеку от Граца в Штирии. Вскоре туда стали массово свозить русофилов и членов их семей. Там очутилось немало интеллигентов — священников, преподавателей, вообще образованных людей, — но еще больше простого народа. За годы войны около 20 тысяч человек бросили в печально известный в Европе концлагерь. От голода и болезней умер по меньшей мере каждый седьмой. Сегодня только название дороги возле аэропорта Граца — Лагерштрассе — напоминает о трагедии галицких и буковинских русофилов. Заключали их и в крепость Терезиенштадт (Терезин) в нынешней Чехии, где содержался и Гаврило Принцип. Он умер в застенке от туберкулеза весной 1918 года — до конца начатой его руками войны оставалось немногим более полугода. В Канаде власти интернировали 4 тысячи украинцев и еще 80 тысячам велели регулярно отмечаться в полиции, посчитав их “иностранцами вражеской национальности”. По национальности их записали в австрийцы, ведь они приехали из Австро-Венгрии.
В отличие от москвофилов, вожди украинского движения в этой империи уверяли правительство в лояльности. Так же были настроены тысячи крестьян, что любили в предвоенные годы петь об императрице Сисси (Елизавете Баварской), убитой в 1898 году итальянцем-анархистом. В песне ее называли “наша пани цесарева”, а Франца-Иосифа — “наш батько цесарь”. В начале войны активисты образовали Главный украинский совет, чье название напоминало об аналогичном совещательном органе времен революции 1848–1849 годов. Благодаря совету возникло первое национальное украинское подразделение в австро-венгерской армии. Из десяти тысяч добровольцев власти отобрали две с половиной тысячи. Их свели в легион Украинских сечевых стрельцов, чье название — очевидная отсылка к Запорожской Сечи — выражало надежду добровольцев увидеть воды Днепра и объединенную Украину.
У тех политиков, что стояли за ними, оставались все те же программа-минимум, разделить Галицию и добиться автономии для Галичины как таковой, и программа-максимум, создание независимого государства в российской части Украины. Ради достижения второй цели патриоты не только записывались в австро-венгерскую армию, но и вели агитацию среди военнопленных, стремясь полностью вытеснить у них малороссийскую идентичность украинской. Центром такой агитации стал “Союз освобождения Украины”, образованный в Вене главным образом эмигрантами с берегов Днепра. Они знали, какими словами обратиться к землякам. Среди них оказался и будущий идеолог украинского радикального национализма 1920–1930-х годов, уроженец юго-востока
