Здал с усилием, не теряющим надежду всматривался в высь скрывающую столп. Всё было тщетно. Его воображение рисовало лестничный марш с надёжными перилами, с поручнями для безопасной вылазки. Это был лишь плод оптимистичной надежды.
Потолочная тьма таит в себе путь наверх, не может быть по-другому, — продолжал уговаривать себя Здал. Но постепенно, по маленьким крошкам в его мозг проникали мысли что он может стать таким же как все здесь. Таким же обмороком.
Задрав голову в неугасаемой надежде увидеть заведомо незримое Здала окликнули, отторгнув его от размышлений о фривольности под непостижимым океаном неба.
— Оо… Изда! — прохрипел, как будто набрал полный рот слюней, коренастый, но всё тот же бледный оборванец — обморок, выкидыш Сумуарака. Невысокий человек с жидкими усиками и глупым лицом, и до безобразия настырный. Его голова была круглая как шар, уши прижимались к черепу, губы были плоские, а рот маленький. Пухлые брови сползали на глаза оттягивали к низу уголки век.
Здал опустил на него свой взгляд.
— Как он меня назвал? — спросил Здал Мелиссу, которая стояла рядом с ним, не сводя взгляда с этого человека.
— Не обращай внимания. Но от сюда нам лучше уйти.
— Почему? Вот, из-за него, вот? — Здал насмехаясь указывал на обморока пальцем.
— Нет, я тебе расскажу кто это. Нам надо уйти отсюда. Здесь нельзя долго быть.
— Здесь вообще нельзя быть. Пока здесь нет старцев. — вмешался коренастый уродец.
Мелисса до сих пор была сокрыта за спиной Здала от взгляда этого незваного крепыша. Прислонившись головой и упиревшись головой в спину Здала, чуть выше поясницы, чуть ниже лопаток, не выходя из укрытия она произнесла.
— Лаптыш. Ты чего? Уйди.
— Какое явление. Голос я слышу. Чей же он?
— Лаптыш. уйди.
— К нам явился из мест. Открывшего нам свою сокровищную дыру. Сам Сумуараз плюнул в нашу пещеру.
— Я не понял. Про что ты говоришь? — вступился Здал.
— Я поклон тебе отвешу, выкидыш из волшебного глаза.
— Лаптыш, что ты такой? Иди… Иди от сюда. — снова вмешалась Мелисса, по-прежнему прячась за спиной Здала.
Здал ещё не успел забыть, что ему здесь поклоняются как богу, он сразу взял этот факт на вооружение. Он нахмурил брови, сделал серьёзное, даже гневное выражение лица, и посмотрел на Лаптыша, тот в свою очередь медленно подходил изображая развязность, это выходило у него робко и боязливо, но всё же Лаптыш не спуская бравады сказал.
— Не верю я, что ты… — Лаптыш глотнув воздуха начал им захлёбываться, несколько раз кашлянул, попытался сплюнуть, но это вышло не аккуратно. Он смахнул ладонью слюни с лица и продолжил, — Ты, не ты там что-то. — он просто забыл, что хотел сказать, кашляя от волнительного сбивчивого дыхания, сотрясая хрупкий обморочный мозг. Но понимая, что сказал не то что хотел добавил всего лишь, — Ам… Ты же один. Один из.
— Лаптыш замолчи.
— Да нет говори, — сказал Здал вопреки словам Мелиссы.
— Ты не первый. Все другие выпаданцы из «Ока» падали в огненную каша. И сгорали.
— Это жертвоприношения из верхнего мира. Нам. — перебила Мелисса.
— А мы приносим жертвы им, устраивая «Оры».
— «Оры»?
— То, что было в городе. От куда ты захотел уйти.
— А, ваши «Оры» — это просто ритуалы насилия и оргии.
— Наши «Оры» желание старцев что бы было не скучно жить здесь. А тебе повезло, ты не сгорел как остальные выпаданцы. Ты случайно остался жив.
— Жить здесь? Подожди, так ты знаешь, что есть и другой мир, настоящий.
— Я внук нашего главного старца. Я знаю заветы предков.
— Так значит ты знаешь, как можно выбраться от сюда.
— Я знаю. Ты Изда. Я тебе ничего не скажу. Ты как обычные мы. И нет отличий. Упал бы в кашу. Так что можешь на меня не взглядывать.
Лаптыш остановился в метре от Здала.
— Что тебе надо? — Громко и внятно произнёс Здал, так громко что Лаптыша пробила мелкая дрожь. Здал уже давно приметил что люди здесь от малого количества кислорода или от недостатка чистого воздуха говорят короткими предложениями, отрывисто и голоса у всех тихие, приглушённые земным покровом. Громкая речь, без укороченного дыхания и уверенный голос действует на обмороков подавляюще. Громкий и протяжный голос Здала среди глухого мычанья обмороков действительно звучал как гром господень.
