надо. — Здал, с похмельной головой продолжал монотонно окучивать картофельные ряды. Делал это нехотя, с лицом праведника, страдающего во имя всеобщего блага. Здал хоть и не хотел работать в поле, но выполнял работу хорошо, что бы никто и в мыслях не подумал, что он сдался из-за такой пустяковой проблемы.
Поникши головой Здал продолжал работать, когда, неподалёку тяжело врезая копыта в землю остановился конь. Всадник, капая из рта кровавой слюной, беспомощно подался грудью вперёд приклонив голову к гриве своего жеребца.
Не выпуская тяпку из рук Здал пошёл на встречу незнакомцу, перешагивая ряды картофельных кустов. Всадник завалился на бок Здал бросил тяпку и рванул к нему. Всадник свалился, застряв одной ногой в кожаной петле стремени и распластался подле Здала.
Новость о раненом путнике в оранжевом костюме молнией облетела «Заповедный». Собрались местные поглазеть на нового человека, пришли и старейшины.
— Ну-ка, дорогие. Идите-ка работать. Не на что тут смотреть. Человек как человек. — старец Василий буркнул людям, заслонившим вход в лазарет.
— Убит немного, человек то… Здал, ты зачем труп приволок. Вчера дел натворил, мало тебе? — Ляпнул кто-то из толпы. Общий гогот подхватил фразу всеобщий смех начал окутывать Здала.
Здал не любил, когда смеялись над ним, хотя сам любил подшутить над другими. Вообще Здал считал, что он как никто другой знал, когда самое удачное время для шуток. Были исключения, такие как с бочкой, но это и не шутка была, а пьяная опрометчивая выходка. Здал считал себя невиноватым потому что его подставили.
— Ну будет вам. Действительно плох человек. — Старец склонился над телом незваного гостя, — Эй человек, теперь всё хорошо, ты среди друзей. Скажи, что ни будь.
Отрезвившись холодной водой, незнакомец приоткрыл глаза.
— Я должен… а… пред… Гесолина. — После кратковременного бреда незнакомец снова потерял сознание.
— Перебит позвоночник, как до сюда добрался непонятно. — осмотрел его медик, — Сейчас ему нужен покой.
Незнакомец пришёл в себя подозвал к себе Здала, дежурившего в ночь:
— Это ты меня сюда притащил?
— Да я. — «Не притащил, а принёс», — сказал про себя Здал. — Это лазарет.
— Ты чем ту… занимаешься? — Медленно и протяжно, хриплым голосом спросил незнакомец.
— Я дежурю, вдруг вам плохо станет.
— Нет, чем ты в этой деревне занимаешься? Ты же вроде пастух или земле… Кх… На грядках ковыряешь-ся.
— Ну вообще-то, здесь у нас все работают в поле. Вот сейчас я дежурю в лазарете.
Незнакомец замолчал, собираясь с мыслями. Молчание продлилось какое-то мгновение Здал продолжил говорить:
— Но я хочу уйти из «Заповедного» — это селение наше.
— Хочешь жизнь посмотреть?…
— Не знаю, думаю, что надо что-то менять.
— Я воин рассвета, у меня важное задание. Я должен доложить в Москву… — Он говорил долго, тщательно выговаривая каждое слово, как будто это и было самым важным в его присутствии здесь, важней того, что может случится с его жизнью в дальнейшем.
Здал смотрел на этого человека, казавшегося в полумраке санитарной палатки побледневшим, из его рта доносились слова, которые он хотел уловить с первого звука.
— Задание? — навострившись ещё больше спросил он.
— Да… С позвоночником ерунда, просто ушиб сильный, а вот огнестрельная рана серьёзная, ваш врачуга сказал…
В лазарет зашёл старец Василий, чтобы расспросить незнакомца от куда он прибыл и с какой целью:
— О чём это Вы? Что за задание?
Здал опустил глаза с нежеланием делится сокровенным.
Временами задыхающимся голосом, продолжал говорить больной.
— Иди в Москву… передай Гесолину… Армия уничтожила отряд… Воин рассвета.
— Он бредит, — сказал старец, — Так бывает, от серьёзных ран и переутомления. Иди отдохни, ему тоже надо отдохнуть.
— Я не устал! — бойко выкрикнул Здал. «Вот вечно так, только о важных делах заговорили, старики разные лезут. Надо вот вмешаться…» — подумал Здал, но в слух этого говорить не стал.
— Тогда иди поработай, ещё картошку надо до окучить.
— Что? — не поверил своим ушам Здал.
— Шучу. Всю ночь сидел здесь иди спать светает скоро. На счёт картошки я пошутил. Не вздумай выходить на поле, знаю я тебя дурная башка.
