Значительное количество тюремных приговоров по сравнению со смертными приговорами, вынесенных агентам «Белой дамы», красноречиво свидетельствует о том, что защита арестованных была на должной высоте. С помощью тайной переписки через Фокено и Крёзена заключённые пользовались компетентной юридической консультацией. Ознакомившись с обстоятельствами ареста, «Белая дама» подробно инструктировала каждого заключённого о том, что отвечать на допросах. Благодаря этому заключённым нередко удавалось провести немцев.
Но Фокено и Крёзен, состояли в тайной переписке не только с «Белой дамой». Они переписывались и с храброй Мари, содержавшейся в женском отделении тюрьме Монахиня Мелани и поляк Мариан охотно служили посредниками. Мелани было разрешено дважды в неделю посещать тюремные камеры. И хотя при этом постоянно присутствовал солдат немецкой охраны, Мари и самоотверженная Мелани научились ловко передавать друг другу записки. Вскоре Мари стала играть среди заключённых женщин ту же роль, какую Фокено и Крёзен играли в мужском отделении тюрьмы. Минуя Фокено и Крёзена, она установила прямую связь с «Белой дамой» через Мелани и Жюльетту Дельрюаль, дочь бельгийского директора уголовного отделения тюрьмы. Часто «Белая дама» получала подробный отчёт об аресте своей участницы уже в течение суток после её заключения в тюрьму Сен-Леонар. В срочных случаях Мари спускала на верёвке в ночное время из окна своей камеры на первом этаже записку Жюльетте Дельрюаль, спокойно прогуливавшейся в тюремном саду.
Мелани передавала корреспонденцию с риском для жизни. Она же тайком проносила заключенным пищу и оказывала им моральную поддержку. Впоследствии она была скомпрометирована, но вовремя скрылась. «Белая дама» помогла ей бежать в Голландию. Мелани перебралась через границу, спрятанная в трюме баржи. [63]
Глава X. Подвиги шимейской роты
Несмотря на столкновения с тайной полицией, разведывательная работа «Белой дамы» продолжалась днём и ночью. Мне хотелось бы дать читателю представление о работе разведчиков, поэтому я расскажу о некоторых эпизодах деятельности шимейской роты, последней из девяти рот, организованных «Белой дамой».
Дело было незадолго до организации ирсонского взвода, союзники еще не располагали железнодорожным наблюдательным постом на линии Ирсон — Мезьер. Французский генеральный штаб делал отчаянные усилия, чтобы организовать наблюдение за передвижениями немецких войск по этой важной магистрали. Соответствующие попытки органов союзной разведки в Голландии не имели успеха. Осталось одно — забросить разведчика в тыл противника на парашюте, в надежде, что ему удастся наладить дело на месте.
Два человека взялись выполнить это опасное поручение: опытный унтер-офицер запаса лётчик Пьер Обижу и рядовой Валтье, вызвавшийся прыгнуть с парашютом. Незадолго до рассвета Обижу и Валтье поднялись с аэродрома близ Жоншери. Валтье должен был спуститься Синьи-л'Аббе, близ Ретеля, своей родной деревни. Там он и предполагал организовать с помощью своих друзей наблюдательные посты и курьерскую связь. В те дни ночной полёт ещё был рискованным предприятием. В воздухе Обижу заблудился. Обнаружив, что он почти израсходовал горючее, он убедился, что ему не достигнуть французских позиций. Пришлось решиться на вынужденную посадку. Земля была окутана плотным предрассветным туманом. Однако пилоту сопутствовало счастье. Он сделал посадку в поле, и хотя самолёт налетел на проволочные заграждения, пилот, и пассажир остались целы и невредимы. Оглушенные посадкой, они ещё не совсем пришли в себя, когда увидели сквозь туман двух бежавших к ним немецких солдат. Обижу открыл огонь из своего пулемета. В мгновенье ока оба француза зажгли самолёт и кинулись в соседнюю рощу.
Они не имели представления, где очутились. Лес тянулся на расстоянии нескольких акров. Противник обнаружил самолёт, и следовало опасаться облавы. Приятели остроумно решили остаться там, где были, в каких-нибудь 100 ярдах [64] от места посадки самолёта. Это смелое решение было их спасением: обыскав на скорую руку рощу и пройдя вплотную возле кустов, где скрывались беглецы, немцы удалились. Два дня и одну ночь Обижу и Валтье провели в лесу без еды и питья. На вторые сутки с наступление темноты, шатаясь от изнурения и усталости, они постучались в двери стоявшего неподалеку крестьянского дома.
Крестьянин и его семья сидели за ужином. Друзья напрямик сказали им:
— Мы французские лётчики. Нас разыскивают боши. Можете ли вы нас укрыть?
Внешний вид беглецов подтверждал их заявление: красноречивее слов был их затравленный, голодный вид. Как и предполагал Обижу, немцы уже обыскали этот дом накануне.
Так беглецы нашли приют в усадьбе Гастона Лафонтена в Бурле, возле Шимея.
Лафонтен и его жена, мужественные бельгийцы, раньше оказывали помощь многим французским солдатам. В частности, они укрыли у себя нескольких солдат во время о наступления 1914 года. Агенты тайной полиции не раз подвергали обыску усадьбу Лафонтена.
Убедившись, что они очутились среди патриотов, Валтье открыл им свою секретную миссию, Лафонтен спрятал обоих французов в амбаре, а сам пошёл посоветоваться с монахинями в Шимейский монастырь. Немцы заняли монастырь под госпиталь, но монахини принимали активное участие в подпольной патриотической деятельности.
Роза Лебрен, она же сестра Мари-Мелани, узнала от Лафонтена о миссии Валтье. В это время «Белая дама» создавала свою шимейскую роту, и Роза недавно в неё вступила. Она направила Лафонтена к командиру взвода Грилену Анотье.
Анотье немедленно встретился с Валтье и вызвался создать наблюдательные посты в Ирсоне. Кроме того, Анотье взялся содействовать бегству обоих французов через голландскую границу. Валтье и Обижу колебались.
Анотье настаивал:
— Ведь немцы всё ещё разыскивают вас. Вам приходится прятаться, и вы лишены возможности приносить какую-нибудь пользу. Какой же смысл оставаться здесь?
Ему удалось уговорить французов; дав им проводника, он отправил их в путь к голландской границе. [65]
Но по дороге Валтье раздумал. Он получил приказ создать пост на линии Ирсон — Мезьер и теперь решил оставаться на месте до тех пор, пока дело не будет налажено, хотя бы это стоило ему жизни. Валтье и Обижу пошли в обратный путь, и через пять дней, к изумлению Лафонтена, снова стояли на пороге его дома.
В последующие недели Валтье и Обижу удалось организовать наблюдательные посты в Ирсоне и наладить доставку донесений через Мари-Мелани. Сделав своё дело, они со спокойной совестью решили вернуться в ряды действующей армии. Но счастье не всегда сопутствует смелым. На границе их арестовали. Они сказались французскими лётчиками, пояснив, что туман заставил их снизиться за линией германских позиций. Немцы отправили их в качестве военнопленных в концентрационный лагерь.
Донесения от наблюдательных постов, организованных Валтье и Обижу в Ирсоне, поступали в течение двух недель. Затем связь с ними оборвалась. Но за это время «Белая дама» организовала собственные наблюдательные посты на линии Ирсон — Мезьер. Вплоть до самого перемирия ирсонский взвод и шимейская рота бесперебойно продолжали работу, столь смело начатую Валтье и Обижу.
Немецкий военный госпиталь, о котором упоминалось ранее, водворился в женском монастыре в Шимее против воли монахинь. Раненых обслуживали немецкие врачи, сиделки и санитары. Монахини полностью использовали широкие разведывательные возможности, открывшиеся перед ними в связи с организацией госпиталя. Гобо, командир шимейской роты, и Анотье, командир взвода, завербовали в ряды «Белой дамы» двух монахинь — Мари-Мелани и Мари-Каролину.
Эти умные и изобретательные женщины стали отличными разведчицами. Им, правда, не разрешалось ухаживать за ранеными, но выздоравливающие офицеры и солдаты, бродя по территории монастыря, часто вступали с ними в беседу. Монахини содержали маленькую лавку, где продавали почтовые открытки и другие мелочи. В этой лавке охотно собирались немцы. Раненые и больные поступали в госпиталь из различных дивизий, стоявших на передовых позициях. Английскому Генеральному штабу было очень важно установить дислокацию этих дивизий. На фронте приходилось изо дня в день жертвовать жизнью солдат, отправлявшихся на разведку для выяснения этих данных; между тем Мари-Мелани и Мари-Каролина [66] достигали той же цели без особого риска. Редкое донесение из Шимея не содержало сведений о месторасположении одной-двух неприятельских дивизий.
Но это было не всё. Донесения монахинь заключали самую разностороннюю информацию о военной активности противника. Например, в госпитале находился на излечении офицер штаба принца Эйтеля-Фридриха. Он сломал себе ногу, упав с лошади. Этот офицер жаловался, что ему не удастся принять участия в «большом наступлении», и проболтался, что оно состоится в марте и развернётся в Альбертском секторе. Конечно, он разболтал эти сведения не сразу; монахиням пришлось выуживать их из разговоров в течение нескольких дней. Только таким образом умные женщины пришли к нужному выводу. Их сообщение явилось ценным подтверждением сведений, полученных нами от наблюдательных железнодорожных постов и из отчётов ирсонского взвода.
Мари-Мелани и Мари-Каролина получали важные сведения не только от немцев. Иногда источником их информации были беженцы. Во многих случаях разведчицы приходили к интересным выводам, сопоставляя сведения из обоих источников.
Как раз в это время большая немецкая пушка «Большая Берта» начала обстреливать Париж, и немецкие сводки изобиловали подробностями обстрела. Один из раненых солдат, находившихся в госпитале, хвастливо заявил, что немцы подвезут на фронты сотни таких пушек. Мари-Мелани вся превратилась в слух.
— Вряд ли возможно, чтобы пушки стреляли так далеко, — спокойно заметила она.
Солдат стал уверять, что собственными глазами видел такую дальнобойную пушку на участке Лана. Это случайное замечание дало важную нить в руки сообразительной разведчицы. Три недели назад один французский беженец из деревни Крепи-ан-Ланнуа останавливался в монастыре. Он рассказал, что немцы выслали всех жителей его деревни. По его словам, немцы собирались разместить в этом районе артиллерию.
— Откуда вам это известно? — спросила Мари-Мелани, желая уточнить факты.
— Они соорудили возле усадьбы Дандри бетонные площадки для орудий и склады боеприпасов, — ответил беженец. [67]
Сопоставив оба сообщения, Мари-Мелани сообщила свой вывод Анотье. Тот передал его командиру роты. Как мы уже убедились, Гобо был человеком быстрых решений. Он решил послать специального человека в усадьбу Дандри. Это было опасным предприятием, так как все жители были высланы, и в опустевшей местности бросалось в глаза каждое штатское лицо. Гобо убедил вернуться одного из высланных. Совершая переходы по ночам и скрываясь в дневное время, посланец вернулся через трое суток. Он видел своими глазами гигантскую пушку.
Ещё через три дня мне было передано об этом в Голландию. Через одного из наших агентов в Германии мы уже узнали подробности испытания нового дальнобойного орудия на побережье Гельголанда. Это позволило мне передать исчерпывающие донесения полковнику Оппенгейму, английскому военному
