Я утерла слезы рукавом. Кого еще принесла нелегкая? Не хочу сейчас никого видеть. Оставьте меня в покое! Пожалуйста!
Увы, того, кто появился теперь из темноты, нельзя было ни проигнорировать, ни тем более просто послать ко всем чертям. Из мрака вышел Оберон.
ПРЕДАТЕЛЬ
— Наконец-то! — заговорил Оберон, торжествующе улыбаясь. — Я был бы рад поговорить с тобой и раньше, но с тебя глаз не спускал мой сын.
Он остановился прямо передо мной. Как же неуютно в его присутствии!
— Тебе не откажешь в упрямстве и настырности, Фелисити Морган, избранная, спасительница мира эльфов. Но ирония в том, что ты вряд ли нас от чего-то спасешь.
Нет, не спасу. От меня вообще никакого проку. Кайрана я уже не спасла. И войну предотвратить не смогла.
— Но что вообще я должна была сделать? Как и отчего вас спасти? Мне же никто ничего не объяснил! Как, по-вашему, я могла предотвратить эту бойню?
Оберон смотрел на меня сверху вниз холодными синими глазами. Казалось, об его взгляд можно порезаться.
— Ты и не могла. Никак. Книгу пророчеств уже много раз толковали неверно. Но в этот раз я сам постарался.
ЧТО?!
— Ты никогда не была спасительницей нашей империи. Ты — всего лишь инструмент, орудие. Тебе ведь уже известно, что ты подменыш, не так ли?
Я медленно кивнула.
— Однако вряд ли кто-то сумел объяснить тебе, что это значит. Старинные сказки повествуют о том, как феи крадут человеческого младенца, а вместо него подкладывают в колыбель своего отпрыска и он воспитывается среди людей. Это полнейшая бессмыслица. Мы, эльфы, рады каждому ребенку. Наше потомство не столь многочисленно, с чего бы мы стали разбрасываться детьми? Мы всех оставляем себе и воспитываем по нашему образу и подобию.
Оберон сел в кресло у стола.
— Подменыш означает ровно следующее: наполовину эльф, наполовину дракон. Бывали в прошлом такие случаи, когда эльфы сходились с драконами и оставляли потомство. Они называют себя «дитя дракона», рождаются в человеческом обличье и с возрастом обретают способность превращаться в драконов, даже против своей воли. Но ты — ты вылупилась из яйца! Из единственного яйца, какое когда-либо откладывал драконочеловек.
— Если хочешь знать, Фафнир, когда принимал человеческое обличье, оказывался вовсе не великаном, как утверждает сага о Нибелунгах, а обычным человеком. Он царствовал в Британии под именем Утера Пендрагона до совершеннолетия своего сына Артура.
Оберон саркастически скривил губы.
— Сказители и историки до сих пор теряются в догадках, откуда тогда чудесным образом взялся Утер и куда потом пропал.
— Получается, что Пан и Фафнир, первый эльф и первый дракон, были братьями?
Оберон нервно встал.
— Мой отец Пан стал королем эльфов, а Фафнир получил Британию. По глупому совпадению именно в это время в Британию и Ирландию пришли первые католические монахи и стали проповедовать о Боге, о вечной жизни. Они прокляли наше эльфийское бессмертие. Видите ли, бессмертие принадлежит только им, христианам! И тогда началась борьба. Эльфы покинули мир людей. Фафнир скончался в одиночестве и отчаянии, оставив сыну государство, истерзанное междоусобными войнами и постоянными набегами саксов. Артур сумел победить всех врагов, и на некоторое время в королевстве установился мир. Мой отец помогал ему, чем мог. Но я всегда желал для эльфов иного существования: великой державы, великого единства, прочных границ. Нам бы следовало захватить всю Британию, уничтожить противников и иноземных захватчиков и создать могущественную и процветающую империю. Регалии моего отца — вот что нужно было для установления эльфийского владычества!
Оберон принялся ходить по комнате взад и вперед.
— Меч, не знающий поражений, ожерелье, обещающее неиссякаемые богатства. Плащ, что дарует неуязвимость. И корона, которая делает своего хозяина бесконечно мудрым. Вот то, что нельзя потерять! Чем нельзя делиться! Они наши, эти сокровища, они принадлежат эльфам! Но мой отец Пан был
