— Прекращай, это уже не смешно.
Дилан храбрился, но я слышала в его голосе нотки паники. Он был напуган не меньше меня, и я не знала, что делать. Курт хрипел, захлебываясь собственной кровью, и надрывно смеялся.
— Прячься, Айви, они найдут тебя. Я найду тебя, — из уголка его губ стекла капелька, оставляя после себя красный след.
Я зажмурилась и, вдохнув полные легкие воздуха, закричала.
Злобный хохот затих так же внезапно, как и возник в голове. Не контролируя себя, я расчесывала руки до крови и срывала голос до хрипа. Ладонь Дилана легла мне на плечо, и я отшатнулась, зашипев. Не церемонясь, парень сгреб меня, трясущуюся от страха, в охапку и уложил рядом с собой на диване, медленно поглаживая по спине. Он чувствовал, как от каждого прикосновения я вздрагивала, и едва ощутимо пробирался сквозь охватившую меня иллюзию в самую глубь, выталкивая в реальность. Он баюкал меня, словно ребенка, и терпеливо ждал, пока я разберусь с демонами в своей голове.
Слезы высохли, но на губах все еще остался соленый привкус. Царапины на руках саднили, и я все пыталась о них не думать. Так и хотелось почесать, но я лежала, не шевелясь, и глубоко дышала. Дилан оказался так схож с пледом, в который можно было укутаться и сбежать от всех невзгод. Он лежал рядом, запустив пальцы в мои волосы, и медленно массировал кожу, пуская мурашек в бег по телу.
На столике неподалеку сидела Эвон и напевала детскую песенку, плавно раскачиваясь из стороны в сторону. Голубой комочек, заменявший ей сердце, размеренно пульсировал, то становясь ярче, то тускнея в приглушенном свете торшера. Девушка отбивала по столу пальчиком ритм в такт мелодии. Я зажмурилась, мысленно подпевая.
— Я уже видел подобное, — голос Дилана звучал несколько отрешенно. — Врачи называли это посттравматическим синдромом. Им все время нужно нацепить какой-то ярлык, окрестить все диагнозом. Забавно, людям ведь это никак не помогает.
Я приоткрыла глаза и посмотрела на парня. Его лицо было в паре сантиметров от меня, и я заметила крошечный шрам чуть выше правой брови. Юноша потянулся, едва не спихнув меня с дивана, а после прижал сильнее. Я уткнулась носом в его свитер.
— Откуда ты знал, что делать? — прошептала я.
— А я и не знал, — Дилан пожал плечами. — Не был уверен, что сработает так же, как и на мне.
Я притихла. Парень разоткровенничался, что вовсе не было на него похоже, а злоупотреблять этим я не спешила. Злость, еще недавно клокотавшая внутри, утихла, растворилась, будто эфемерное видение, и я не могла понять, существовала ли она на самом деле. И на что я злилась на самом-то деле? На него за сарказм и неприязнь, или же на себя, свою беспомощность и глупость, которые вдруг давали о себе знать в его присутствии? Не винила ли я его в том, что не могла отыскать на затворках разума искрометный ответ на очередную едкость?
— Не думай, что я вдруг превратился в прекрасного принца, чудо-девочка, — правый уголок губ изогнулся в полуулыбке. — Просто я, как никто, знаю, что в такие моменты нужен хоть кто-то, и плевать, кем он является на самом деле.
Перед глазами тут же возникла картинка маленького Дилана, мучимого кошмарами после аварии. Как он справлялся? Кто из братьев проводил ночи в его комнате, прижимая его к себе так же, как он держал меня в своих объятьях? Смог ли он справится со своими кошмарами, или они и по сей день терзали его? В моей голове вертелось так много вопросов, но я прикусила язык, боясь, что стоит парню выпустить меня из своих рук, как облик Курта вновь настигнет меня.
Минуты сплетались в часы, и постепенно меня охватывала дремота, с которой не было ни сил, ни желания бороться. Я прислушивалась к размеренному дыханию юноши, и в один миг провалилась в сон, не заметив границу между реальностью и выдумкой. В ту ночь, лежа на потертом старом диване в доме Арджентов, я впервые со смерти Курта не видела снов.
Меня разбудил грохот. Я резко распахнула глаза и, инстинктивно дернувшись, свалилась на пол. Спина тут же предательски заныла. Я поднялась на ноги, потирая ушибленное место, и, морщась, направилась на звук, доносившийся из глубины дома. Солнечные лучи пробивались сквозь задернутые шторы в гостиной, а кухня утопала в свете. Я бросила беглый взгляд на часы.
— Половина первого. Сколько же я проспала? — задумчиво пробормотала я. — Дилан?
Ответа не последовало. Я двинулась на поиски хозяина дома. Бродя по комнатам, я то и дело отмечала детали, свидетельствующие о невысоком достатке братьев Арджентов. Но все вокруг создавало неповторимый уют, и, невольно, я подумала, что именно в таком доме и предпочла бы жить. В нем была душа, была история. Такие места слишком много говорили о своих обитателях, нашептывая секреты, ведомые лишь им.
Звук, сперва показавшийся мне грохотом, повторился, и я ринулась в сторону задней двери. Приоткрыв ее, я увидела Дилана, сидящего на снегу. За ночь метель улеглась, оставив после себя белоснежную гладь, укрывающую землю. Неподалеку от парня в небо один за другим взлетали фейерверки, взрываясь искорками. Парень сидел, ссутулившись, и сжимал пальцами догорающий бенгальский огонек. Он выглядел таким одиноким среди режущей взгляд белизны.
Я заметила около выхода чужие ботинки. Не задумываясь, всунула в них ноги и выскочила за порог. По телу тут же пробежались мурашки. Ветра не было, но высовываться из дому с голыми ногами определенно не было хорошей идеей. Я поежилась и побрела поближе к парню.
