заметив силуэт чудовища, прижимающегося к стене. Из теней на них смотрели желтые глаза. По верху противоположной стены бесшумно проскользнул второй силуэт.
— Локсатли, — произнес Саккара. В его голосе ясно слышалось отвращение. Сыны Лоргара по-разному относились к ксеносам, но в большинстве случаев различия заключались в том, как их следует уничтожать. Несущие Слово не собирались делить благословения темных богов с другими расами.
— Тихо, — сказал Олеандр. Он вытянул руки, показывая, что в них ничего нет. Впрочем, это было всего лишь формальностью. Если бы локсатли решили, что у Олеандра с Саккарой дурные намерения, то убили бы их в ту же секунду, когда те вошли в тупик. Одно существо бесшумно вышло из темноты и пробулькало приветствие.
— Здравствуй, Фот, — сказал Олеандр, — У тебя новый шрам?
Локсатль выглядел как огромная склизкая рептилия без чешуи. Широкая зубастая голова покачивалась на толстой шее, а фиолетовый язык высовывался изо рта в беспокойном ритме. Хотя ксенос стоял на всех четырех ногах, высотой он был почти с человека. По боку серого черепа шел яркий белесый шрам.
Фот издал клокочущий лай. Олеандр с дружеским видом закивал.
— А вот не надо было есть яйца родной сестры. Но ты выжил, это главное. А теперь… Расскажи, что ты видел.
Локсатль забулькал, отвечая. Олеандр улыбнулся, когда он закончил.
— Отлично. Обычной платы будет достаточно? Хорошо. То же место, что в прошлый раз, — Локсатль зарычал и щелкнул зубами. Олеандр покосился на Саккару. — Медленно отступай к выходу. У Фота есть чувство юмора, и оно плохо накладывается на нашу культуру.
Когда они добрались до улицы, Олеандр сказал:
— Наша добыча находится на улице Снов, в Юпикском квартале. Это недалеко. Они прилетели продавать награбленное.
— Я слышал, что корсары из братства Солнечного Удара — опасные воины, — заметил Саккара.
— Не настолько опасные, чтобы нам нужно было беспокоиться.
Саккара что-то проворчал.
— Ты, кажется, в хороших отношениях с тем… существом. Не понимаю, как ты можешь общаться с этими отбросами. Они даже не знают, как зовут богов, не говоря уже о том, как им правильно поклоняться.
— Красота скрывается в самых неожиданных местах, — ответил Олеандр. — Я некоторое время пытался воспроизвести подвижный радужный узор на их коже. Среди последователей Блистательного немало тех, кто готов убить за такое. К сожалению, локсатли недолго живут после того, как снимешь с них кожу, а когда они умирают… увы. — Он покачал головой, — Говорят, что на подобных разочарованиях и строится знание.
— Кто говорит?
— Какая разница? — ответил Олеандр, глядя на Саккару.
— Мне просто интересно, — сказал Саккара, посмотрел вверх и пробормотал что-то. Олеандр почувствовал холод.
— Что ты сейчас сделал?
— За нами следят. Я отправил собственного шпиона наблюдать за наблюдающим.
— Ты принес с собой демона? — удивился Олеандр и тоже поднял голову, выискивая шпионов. Он подозревал, что знает, кто они, но не хотел портить сюрприз и делиться этой информацией. Они и так скоро себя покажут.
Саккара посмотрел на него и постучал по одной из склянок для демонов, висящих на броне. Олеандр заметил, что та пуста.
— Я всегда их с собой ношу. Они питаются злобой, а ее у меня в избытке.
Настала очередь Олеандра удивленно смотреть на собеседника. Фраза подозрительно походила на результат самоанализа, который у него совсем не ассоциировался с фанатиками вроде Саккары.
— Правда?
— Разумеется. Если хочешь тягаться с нерожденными, злоба должна тебя переполнять, — с набожным видом ответил Саккара. — Тебе нужны сердце, полное злобы, разум, полный ненависти, и железная воля. Именно эти три качества лорд Эреб описал в своем эпохальном трактате…
Олеандр поднял руку, сдаваясь.
— Я понял, спасибо.
— Ты ведь боишься их, я прав? — спросил Несущий Слово.
— Я осторожен.
Саккара улыбнулся.
— Они так не думают. Они говорят, что ты волнуешься.
Рука Олеандра опустилась к мечу.
— А они говорят, из-за чего?
