— А может, и нет, — добавил Байл, — Вы все — испортившиеся ингредиенты, не более. Ресурс, задача которого — умирать за тех, кто стоит выше вас. Понимаешь? Если я паразит, то ты ничтожней даже паразита.
Гулос опять завопил, как драная кошка. Лицо Байла исказилось в злобной гримасе.
— В такие моменты мне кажется, что я понимаю, почему Фениксиец избрал такой путь.
Затем он с рычанием отдернул посох, освобождая Узника Радости от мучительного контроля.
Он осмотрелся по сторонам, буравя взглядом остальных. Савона отошла от Олеандра. Мерикс стоял на ногах, но с трудом. Никола и Лидоний все еще корчились на полу.
— Все мы прокляты, — сказал Байл. — Но не думайте, что это делает нас равными. Я видел Кемос в расцвете его славы и был рядом с Фениксийцем в момент его апофеоза. Я ходил среди пожаров Истваана и шил себе плащи из кожи своих братьев. Я отец новой эры богов и чудовищ, — Он ослабил хватку на посохе, дав оружию скользнуть вниз, и оперся на него, — На всей этой жалкой пародии на флот не найдется воина, который бы повидал и сделал столько, сколько я. Самые сильные из вас сломались бы под весом моей судьбы.
Узники Радости молчали, только Гулос продолжал стонать. Слова Байла их не особо испугали, однако он на это и не рассчитывал. Но ему удалось их устыдить, и пока что этого было достаточно. Блистательный зааплодировал.
— Прекрасно, прекрасно!
Байл перевел на него взгляд:
— Надеюсь, честь восстановлена?
Блистательный раскинул руки в стороны.
— Честь не может быть восстановлена, Фабий. Ты же это знаешь. На пока я обойдусь и этим.
— А мое предложение?
— Ты еще не сказал, чего хочешь взамен, — ответил Блистательный.
Байл достал из-под плаща миниатюрный голопроектор и активировал его.
— Это твоя цель. Красивый, правда?
Перед ним медленно вращался мир-корабль. Блистательный подошел ближе.
— Как ты его достал?
— Как вообще что-то достают? Я за него заплатил. Есть в галактике любители составлять такие вещи. Для нас с тобой все логова ксеносов выглядят почти одинаково, но они разные. Я внесу необходимые поправки. А хочу я вот это, — Байл постучал по гололиту, увеличивая один участок мира- корабля, — Где-то здесь располагается зал, в котором, по слухам, хранятся кристаллизованные останки ксеносских псайкеров, — Он ухмыльнулся: — Одна из интересных особенностей этого вида. Они мне нужны.
Блистательный нахмурился:
— Зачем? Как ты собираешься их использовать?
— Это мое дело, не твое.
Блистательный рассмеялся:
— Хорошо, — Байл собирался выключить гололит, но Блистательный остановил его: — Отдай его мне. Это будет подарком брата брату.
Байл бросил ему гололит. Тот провел пальцами по поверхности и улыбнулся:
— Этот мираж будет развлекать меня, пока я не заполучу оригинал, — Затем он махнул рукой: — Ты свободен. Я подумаю над твоим предложением.
Глава 12
Энтропия в действии
— Пяти кораблей будет мало, — сказал Арриан, изучая гололит, изображающий флот Блистательного, — Мир-корабль — это больше мир, чем корабль, и вооружен он до зубов.
Олеандр склонился над гололитом и пробежался взглядом по плану «Кваржазата».
— Как и мы. Помимо «Кваржазата» у нас два фрегата, «Острый язык» и «Орхалий Освобожденный», боевая баржа «Перо Замперия» и ударный крейсер…
— Узнаю «Шестой глаз», — сказал Саккара. — Я видел его в бою у Заката красоты. Весь его экипаж состоит из евнухов, вечно витающих в царстве нематериальных удовольствий.
