— Так это… — прошептал Артём и с восторгом посмотрел на сложенный лист старой карты. Догадался, что в дедушкиных записях речь идёт именно о ней. — Невероятно!
«Золото было близко, но провизия заканчивалась, солдаты, сопровождавшие Гришавина, устали. Он решил вернуться в Тунку, набрать новую экспедицию и продолжить поиски. Но к тому времени чехословаки предали Колчака, армию адмирала разбили, и Гришавина, конечно, сразу арестовали. Он оказался в устьилимской тюрьме.
Там бы и сгинуть дёминской тайне, но Гришавин сошёлся с местным надзирателем Самохваловым. Мужик оказался хороший. Кормил Гришавина от своих обедов, носил ему книжки, передавал иркутские новости. Гришавин в благодарность перед расстрелом рассказал Самохвалову, где искать карту и оставшиеся приметы. Самохвалов их нашёл и тут же покорно сдал в Золотосплавочную лабораторию Иркутска. Идейный, значит, был.
В лаборатории и слышать не хотели о дёминском золоте. К тому времени все только и говорили, что о провальной экспедиции Леоновых, о загадочной гибели Новикова и Шведова. Геологов больше интересовали найденные Тюменцевым россыпи на Хончене, а золото Дёмина уже считали легендой, так что документы и показания Самохвалова закрыли в архив. Там они и пролежали добрые восемьдесят лет, пока не угодили в мои руки.
Подробнее расскажу, когда приедешь. Не вижу ни малейшего повода тратить время на долгую переписку. Мне ещё предстоит найти проводника, закупить провиант, разметить маршрут. Я уж не говорю про лошадей и снаряжение».
— Кошмар какой-то, — мама аккуратно сложила бумаги в папку.
Записи её разочаровали. В них не было ни намёка на то, что случилось с отцом, а главное — ни единого упоминания о семье, все разговоры — об очередной экспедиции. Отец ничуть не изменился за последние годы.
Артём же был в восторге. Рассказы о таинственном золоте, о старинных картах так взбудоражили его, что, отправившись в кровать, он не мог даже закрыть глаза. Настойчиво вглядывался в темноту под потолком, угадывал там очертания Восточного Саяна — каменистых отрогов и глубоких троговых[3] долин.
Юноша устал от долгого дня, но готов был сейчас же вскочить на ноги, набросить на плечи рюкзак и отправиться в дальний путь — по дедушкиным следам. «Ну конечно! У нас есть карта, и мы должны этим воспользоваться!» Артём приподнялся в кровати. Он только сейчас сообразил, что шести примет, о которых писал Виктор Каюмович, в сейфе не было. «Нужно будет ещё раз внимательно всё осмотреть, мы наверняка что-то упустили».
Юноша ворочался, никак не мог устроиться поудобнее. Насилу закрывал глаза. Нащупав сонливость, замирал — боялся её спугнуть. Опускался в дрёму, но сон получался каким-то ложным. Утомительной вереницей тянулись образы сегодняшнего дня: от автобуса до подземного кабинета. Артём будто смотрел в перемотке сразу несколько фильмов — один за другим, без перерывов. Наконец встал с кровати. Понял, что промучается так до рассвета. Предпочёл заглянуть в тайную комнату и там ещё раз всё осмотреть.
Босиком, боясь наступить на осколки, подсвечивая путь фонариком в телефоне, Артём спустился на первый этаж. Опасался, что мама тоже не спит и услышит его шаги. Остановился перед поставцом. Понимал, что не сможет беззвучно сдвинуть эту махину. Ножки предательски заскрипят по полу, а в ночной тишине такой звук разнесётся по всему дому.
Юноша решил не торопиться, для начала найти какую-нибудь тряпку — подложить её под ножки. Отправился на кухню, но ещё не прошёл через коридор, как в окне при свете луны увидел странный силуэт. Артём бы подумал, что это дерево или столб, если бы силуэт не шевелился. Никаких сомнений, это был человек!
Кто-то стоял во дворе. Кто-то очень большой и сильный. Настоящий гигант, каких Артёму ещё не доводилось видеть. Отчасти скрытый за кустами, он приподнимал руки, качал головой, будто с кем-то разговаривал. Не удавалось понять, стоит ли он лицом к дому или спиной.
Артём невольно облизнул губы. Почувствовал, что во рту пересохло. Не знал, что делать. Будить маму? Просто лечь в кровать и притвориться, что ничего не случилось? Если незнакомец проберётся в дом, он без труда отнимет и карту, и дедушкины записи. Нужно было уехать из Кырена…
Тёмный силуэт теперь был неподвижен. На мгновение юноша подумал, что ему всё привиделось, что ночь лишь рисовала свои страшные картинки, а он, заплутавший в дрёме, поверил в них, но тут силуэт опять поднял руку.
«Дедушка на моём месте не медлил бы ни секунды», — Артём сдавил челюсти до неприятного гудения в скулах. Нужно было всё самостоятельно разведать.
По коридору — в прихожую. Отдёрнул защёлку. Приоткрыл дверь. Проскользнул в щель и оказался на веранде. Босые ноги обожгло ночным холодом.
Прячась в тени, обходя лужи лунного света, юноша спустился по лесенкам. Замер. Силуэт отсюда не был виден, но зато слышался голос. Два голоса. Слишком тихо, чтобы разобрать слова.
«Нужно было одеться». Артём вышел, как спал, в трусах и майке. Холод стянул кожу. В руках начиналась дрожь.
Остановился перед покрывшим траву лунным озером. Его можно было обойти вдоль забора, но там виднелись заросли борщевика. Артём не хотел в них застрять. К тому же там могла расти крапива. Пришлось лечь на траву и плыть через озеро ползком. Майка и трусы мгновенно пропитались росой.
Чем ближе Артём подбирался к кустам, тем отчётливее становились голоса, но вскоре он с разочарованием понял, что незнакомцы говорят на неизвестном, кажется, бурятском языке. Впрочем, иногда звучали и русские слова.
