силами, дабы эта неравная по силам схватка не стала для него позорной. 3Дело в том, что бой двоих против одного считался в древности не только не равным, но и позорным20.4Также и победа, одержанная в такой битве, не считалась достойной похвалы; полагали, что она приносит больше бесчестья, чем славы.(л. 34)|| 5Дело в том, что одолеть двоим одного считалось делом сколь лёгким, столь и постыдным. 6Однако Адисл был настолько самоуверен, что призывал их обоих разом напасть на себя, говоря, что если уж он не смог отговорить их от желания биться, то пусть бой для них будет хотя бы более безопасным.
{4.3.17} Кето, однако, [твёрдо] отказался от этой снисходительности, объявив, что скорее погибнет, чем воспользуется предложением Адисла; он считал, что предложенные условия поединка обернутся вредом для его чести. 2Когда же он рьяно устремился на Адисла, тот постарался вести бой с ним как можно более сдержанно, с осторожностью нанося удары своим мечом по его щиту и ‘более думая о своей безопасности, чем о том, чтобы добиться успеха’. 3Спустя некоторое время он снова предложил ему позвать на помощь своего брата, уговаривая его не стесняться прибегнуть к помощи другого человека там, где его собственных сил было явно недостаточно. 4Когда же тот отказался, Адисл заявил, что больше не будет его щадить, после чего, подкрепляя свои угрозы делом, [на этот раз уже] изо всех сил напал на Кето. 5Однако в ответ он получил от него настолько сильный удар, что шлем Адисла оказался разрублен, а неприятельский меч задел его голову, раздражённый этой раной (‘из его головы обильно текла кровь’), он обрушил на Кето ‘множество могучих ударов’ и принудил его встать на колени.
{4.3.18} Виго, ‘для которого любовь к родному брату была выше общепринятых обычаев’, не мог спокойно взирать на это. Заставив свой стыд подчиниться родственному долгу, он напал на Адисла, считая, что лучше быть защитником беспомощности своего брата, чем простым её свидетелем. 2Однако, поступив таким образом, он приобрёл больше позора, чем славы, ведь для того, чтобы спасти своего брата, он был вынужден преступить определённые обычаем правила поединка, и этот поступок, как оказалось, принёс ему больше пользы, чем чести. 3На одной чаше весов было бесчестье, а на другой — любовь к брату. {Гибель Адисла} 4Вот что известно о том, как скорее быстро, чем достойным образом, им удалось убить Адисла. 5Не желая скрывать содеянное от народа, они, отрубив Адислу голову, вывезли его тело на лошади из леса и передали жителям близлежащей деревни, сказав, что это сыновья Фровина совершили месть за своего отца, убитого королём свеев Адислом. 6Одержав столь великую победу, они с наивысшими почестями были приняты Вермундом21. Он рассудил, что они совершили весьма полезное дело, а славу из-за убийства соперника посчитал более важной, чем та известность, которую даны приобрели благодаря этому бесчестному поступку. Как он полагал, убийство тирана вообще не может в каком-либо отношении быть сродни позору. 7Впрочем, у иноземцев вошло в поговорку, что ‘с гибелью короля умер древний обычай поединков’.
{4.4.1} Когда Вермунд из-за своего преклонного возраста лишился зрения22, король Саксонии, посчитав, что Дания осталась без вождя, через послов сообщил, чтобы тот передал ему своё королевство, которое он и так уже удерживает под своей властью дольше положенного времени. Пусть чрезмерная жадность Вермунда до власти не <оставит>a его Отечество без законного порядка и защиты от внешнего неприятеля. 2Ведь разве может считаться королём тот, чью душу затуманила старость, а зрение — слепота, обе в равной степени мрачные и ужасные? 3Если же он откажется, то у него есть сын, который не побоится принять вызов на бой с сыном Вермунда, и пусть Вермунд пообещает, что победитель в поединке получит королевство. 4Если же он не остановит свой выбор ни на одном из этих предложений, то пусть знает, что в таком случае он будет иметь дело с оружием, а не с увещеваниями, и в койце концов всё равно будет вынужден отдать то, что прежде отказался дать по доброй воле.
{4.4.2} Услышав это, Вермунд тяжело вздохнул и ответил, что это низко — поносить его за преклонный возраст, ведь он дожил до столь глубокой старости вовсе не потому, что избегал сражений и был в молодости трусом. 2К тому же короля не следует укорять его за слепоту, ведь в его возрасте этот недуг обычен и встречается очень часто; лучше бы он посочувствовал его несчастью, чем насмехался над ним. 3С большим правом можно было бы обвинить самого короля Саксонии за его нетерпеливость. Для него было бы более достойным дождаться кончины старика, чем требовать у него власти, ведь наследовать умершему гораздо лучше, чем грабить живого. 4Однако, дабы не показаться безумцем, который славу своей древней вольности отдал во власть чужеземцев, он принимает этот вызов. 5На что послы сказали, что, насколько им известно, их король посчитает ужасным бесчестием для себя вступить в бой со слепым, поскольку этот смехотворный поединок доставит ему больше позора, чем почестей. 6Было бы лучше, если бы это дело было решено поединком отпрысков обоих королей.
{4.4.3} Услышав это, даны совершенно пали духом и были в полном замешательстве, не зная, что им в спешке следует ответить. {Выдающиеся качества Уффо} И тогда Уффо, который случайно оказался там вместе с остальными, (л. 34об)|| потребовал у отца позволить ему дать ответ послам. ‘Это было столь же неожиданно, как если бы вдруг заговорил немой’. {[Уффо] из немого стал говорящим} 2Когда же Вермунд спросил, кто это просит у него разрешения высказаться, его прислужники ответили, что это Уффо. Тогда он сказал, что с него довольно и того, что спесивые иноземцы издеваются над муками его недуга, не хватало того, чтобы ещё и домашние терзали его своими насмешками. 3Но, поскольку слуги твёрдо заверили его, что это Уффо, он объявил, что, кто бы это ни был, он волен сказать всё, что у него на уме.
{4.4.4} Тогда Уффо сказал послам, что их король напрасно домогается королевства, которое может опереться как на усердие своего
