— Аааа, та ладно вам, без вас бы, поди, и дальше так бревном лежала. Хоть накормлю. — у неё прекрасная улыбка.
— Мне тут гребень дали, но думаю тебе он нужнее будет. — сказал я и опустил его на стол.
Василина на миг отвлеклась от готовки и запищала от восторга.
— Ой! Спасибочки-спасибочки-спасибочки! Целый год, будто не причесывалась! — Она тут же схватила его и стала чесать свои кудри, поглядывая на печь, в которой томилось мясо.
— Тело слушается? — спросил я заметил некоторую неуклюжесть в действиях Василины.
— Всё как деревянное и побаливает! — пожаловалась девушка. Оно и понятно, до атрофии, конечно, не дошло, но мышцы ослабли.
— Правильно, что побаливает, будь аккуратнее, ты же не Илья Муромец с печи слезть да сразу на ратные подвиги маршировать.
— Кто-кто? — смутилась она.
— Богатырь такой Илья из Мурома, лежал тридцать три года на печи, потому что был немощен…
— Да какой же он богатырь тогда? — перебила и хихикнула Василина.
— Не прерывай мой рассказ, пожалуйста. — Я дождался пока она виновато посмотрит в пол и продолжил. — А потом к нему пришли волхвы, попросили водицы, он им говорит: «Так нет у меня силы ни в руках, ни в ногах», но те были настойчивы, тот превозмогая себя, налил им воды, а те говорят: «Пей сам», выпил, да и исцелился, еще глоток сделал и почувствовал силищу богатырскую, а уже после поехал в служение князю.
— Интересно, как же меня тогда называть? Василиса Камышанкова, баба-богатырь? — она залилась смехом.
— Богатырша! — позволил себе улыбнуться и я.
— Не дом, а изба зачарованная! Куда не плюнь так в бога или полубога или богатыршу попадешь! — Митр, заходя в дом, тоже посмеивался. Они с Ортоном объявились как раз вовремя и заняли свои места.
— Шеф, можно я его разочек приложу? — с надеждой спросил Ортон.
— Я рассмотрю твоё предложение.
— Таааак! — протянул староста. — Василина, ну-ка отставь две тарелочки, вдвоём позавтракаем.
— Предложение отклоняется.
— Шантажист! — крикнул Ортон на старосту.
Теперь уже смеялись все. Василина раздала нам тарелки, на которых шипело сочное мясо с гречкой, потом положила на стол корзинку с пахучим хлебом и разлила нам в кружки квас. Митр смотрел на неё с любовью и восхищением. Я понял, что мне не хватает таких… семейных, если можно сказать, посиделок.
— Итак, каков твой план, что мужикам говорить будешь? — спросил староста.
— Все такие любознательные сегодня. А вот секрет. — сказал и продолжил жевать.
— Скрытный ты, даром что не бог шпионов. — ехидно прокомментировала и засмеялась Василина. — кстати она даже после исцеления она не верила в меня, видно это у них семейное.
— Мой брат, Сагот, покровительствует людям тени, ворам и шпионам, я же, как вы помните, узконаправленный бог-покровитель Аркании.
— Что вы накинулись на шефа? — встрял Ортон. — Пути его неисповедимы, но пока у него всё выходит. Он вернул мне силы и дал цель во служении, тебя разбудил, а тебе дочь вернул. — поочередно указал он сначала на Василину, а потом на Митра. — Отстаньте от божества.
Все притихли, и мы закончили завтрак в тишине. А к тому времени, на площади уже собрался народ.
— Пойдемте, а то без нас еще барона свергнут. — пробурчал староста.
Выйдя из дома, мы увидели столпотворение. Все о чём-то перешептывались, ну явно делились догадками почему их собрали.
Митр вошел в центр толпы.
— Ну-с мужики, я собрал вас тут по просьбе того путника, который явился вчера, это меньшее что я могу для него сделать, после того что он сделал для меня. У него есть, что нам предложить, но я не могу говорить за всех нас и потому объявляю вече открытым! — огласил Митр и народ зашумел пуще прежнего.
Понятное дело, так собрались по просьбе старосты, а уже это целое вече, значит, будут приниматься решения.
Митр взглянул на меня и кивнул, мол: «Вещай». Ну что же, трепещите от моих ораторских способностей!
Я говорил. Говорил долго и упорно. Начал с того что описал все ужасы тирании баронов, конечно же они и так знали о ней, но не в моих подробностях. Напомнил им, что он не имеет никакого права так с ними поступать и все закивали. Сказал, что их дочери и жены уже достаточно настрадались, поднялся одобрительный гул. Воскликнул, что с ними можно и нужно бороться. Все громко поддержали меня. Но только я изложил свой план и тут же они на меня ополчились.
— Немыслимо!
— Да как ты смеешь?!
— Подвесить бы тебя за такие слова!
