Наступил вечер, зажгли факелы. И вот очередь дошла до того, о чем так долго говорили большевики, сиречь восставшие осколка.
— И крайний подсудимый на сегодня… Элиас Хофф Третий, бывший барон Хоффхолла. — площадь заполонило улюлюканье и грозные крики вперемешку с матюками. Я не знаю, как, но кто-то умудрился пронести помидор, невыносимый овощ…фрукт… или ягода, как удобнее. Всегда появляется в подобных ситуациях, и попал в угнетателя. Даже не знаю от чего барон был краснее от ошметков или от злобы. — Вы обвиняетесь в тирании народа Аркании, незаконном расширении личного домена, незаконном взимании оброка, ущемлении прав и свобод жителей деревень, похищениях, насилии и пытках. Вы признаете себя виновным?
— Вы все… ничтожества! — я говорил, что он дико оригинальный и ни на кого не похожий злодей? Вот и не скажу. — Вы жалкие крепостные! Вы, насекомые, поперли на вашего господина! — Вы… — барону пришлось захлопнуть свой красноречие, поскольку Ортон неплохо метает посох… И возвращает его телекинезом!
— Поскольку вы не признаете свою вину, и поскольку ваши преступления чудовищны до такой степени, что нам не нужны доказательства и свидетели, коих тут собралась полная площадь, а соответственно вам без надобности защитники, то мы сразу перейдем к голосованию. Господа присяжные- заседатели… — так и подмывало сказануть: «Лед тронулся!». - кто за то что бы признать его, скажите «да».
— ДА! — взревела толпа.
— Единогласно. Элиас Хофф, народ Аркании признает вас виновным и приговаривает к смерти. У вас нет права на последнее слово. — безапелляционно подытожил Митр. — Приговор будет приведен в действие прямо сейчас.
Темис одобряет приговор.
Наши неизменные солдаты схватили экс-барона под руки и потащили к освободившейся виселице.
Вот и всё. Народное волеизлияние, одобренное богиней правосудия, в совокупности с моими усилиями привнесло сюда толику демократии и мою власть. Триумф.
Небеса резко посветлели и этот божественный свет пролился на… Хоффа…
Ага. Триумф. Щас же. Естественно с небес спускался ангел в их самой мерзко-типичной ипостаси. Весь сияющий, в золотых, сверкающих доспехах, белоснежными крыльями и волосами.
Только это пернатое чудо приземлилось, сразу же началось…
— Не бойтесь меня люди! — заголосил белоснежка. — Я прибыл сюда по воле Отца! — твою ж мать. — Этот преступник. — указывает на Хоффа. — Хоть и совершил все те ужасные поступки, может смыть с себя зло службой на благо Отца! — Да что ты говоришь… — В его замке множество святынь, артефактов, принадлежащих церкви и вещей, представляющих интерес Божественной канцелярии! — Так вот зачем ты здесь тварь пернатая. — Я, как защитник Света, низменно прошу вас передать его в руки ангелов! — и упал на колени склонив голову.
Сказать, что все были в шоке — ничего не сказать. Но, к сожалению, долго это безмолвие не продлилось.
— Ангел!
— Посланец Отца!
— Справедливость Небес!
— Забирай супостата!
Ты смотри, какой теплый прием! А в меня вилами тыкали! Да уж. В нашем деле — спецэффекты всё. Ни тебе враждебного настроя, ни: «А где вы были все эти годы?!». Просто плюхнулся на землю, сказал: «Мне нужен ваш преступник!» и дело в шляпе… Ууууф! Какой я злой!
— Благодарю за доверие добрые жители! Ваша мудрость достойна поощрения! С этого дня я объявляю этот осколок…
— А немного ли ты, крылатый, на себя берешь? — не вынесла бы моя душа дальнейшей наглости.
— Кто посмел?! — О, исказилось злобой приторное личико.
— Да так… Всего лишь тот, кто поднял сопротивление, против тирана, тот кто осадил цитадель зла, и тот, благодаря кому, ять, он сейчас перед виселицей!
Сияющее и неприятное нечто вгляделось в меня, я же вгляделся в него. Плохая новость — рентген не работает на ангелах.
— Я вижу… ты падший бог. Но не могу разглядеть кто ты…
— Тебе и не нужно. Ангелы не помогли нам отвоёвывать свободу, мне нечего с вами делить!
— Раз ты бог… был им… тебе должно быть известно, что ангелам запрещено вмешиваться в дела смертных, только если…
— Значит у вас нет права требовать плоды их трудов.
— Я не требовал. — вернулась самоуверенная ухмылочка. — Я попросил и народ мне разрешил.
— Народ уже не вправе решать. Приговор был объявлен и одобрен богиней правосудия.
— Оу… — это его смутило, но совсем немного. — Значит мы обратимся к Темис, с подробной аргументацией того что живым он послужит гораздо лучше.
Хофф заулыбался, а в его глазах снова мелькало высокомерие.
