В понедельник по пути в магазин после ленча Барренту показалось, что он увидел ту девушку. Он бросился за ней, но потерял в толпе.
Придя к себе, Баррент нашел подсунутое под дверь письмо. Это было приглашение из Магазина Снов. Текст гласил:
«Дорогой Гражданин, мы счастливы возможности приветствовать вас в нашем районе и предложить услуги, как мы надеемся, лучшего Магазина Снов на Омеге. Сны на любой тип и вкус — и по удивительно низкой цене. Мы специализируемся на снах-воспоминаниях о Земле.
Уверены, что как Свободный Гражданин вы непременно захотите воспользоваться нашими услугами. Надеемся, что это произойдет в течение недели. Владельцы».
Баррент отложил письмо. Он не имел ни малейшего понятия, что представляет собой Магазин Снов. Предстоит это узнать. Хотя приглашение было составлено очень вежливо, в нем чувствовалась повелительность. Очевидно, посещение Магазина Снов являлось одной из обязанностей Свободного Гражданина.
Конечно, обязанность может оказаться и удовольствием. Настоящее восстановление памяти о Земле стоило бы любых денег. Но с этим можно пока подождать. Сегодня — Черная Месса, и его присутствие там определенно требуется.
Баррент покинул магазин в одиннадцать вечера, собираясь немного погулять по Тетрахиду перед службой, начинающейся в полночь.
Он вышел на прогулку вполне довольный собой. И едва не погиб.
Глава 7
Стояла жаркая, душная ночь. На темных, пустынных улицах — ни малейшего дуновения ветерка. Большинство жителей Тетрахида пряталось в прохладе своих квартир. С Баррента градом катил пот, хоть он и был одет только в шорты, черную рубашку и сандалии.
Мимо промчалась группа людей. В этом поспешном бегстве при жаре, когда и идти-то было трудно, чувствовалась паника. Баррент попытался узнать, в чем дело, но никто не останавливался. Только один старик крикнул через плечо:
— Убирайся с улицы, идиот!
— Почему? — спросил его Баррент.
Старик что-то неразборчиво прорычал и скрылся.
Баррент нервно сжал рукоять иглолучевика. Что-то происходит. Теперь ближайшее убежище — церковь. Пожалуй, лучше продолжить путь, держась наготове, чтобы отразить любое нападение.
Через несколько минут Баррент оказался один в зашторенном городе. Он шел посреди улицы, вынув иглолучевик из кобуры. Возможно, наступает какой-нибудь праздник типа Дня Посадки. Все возможно на Омеге…
Легкий ветерок всколыхнул стоячий воздух. Ветерок исчез и вернулся уже окрепший, заметно охлаждая раскаленные улицы. Баррент почувствовал, как высыхают его грудь и спина.
Несколько минут климат Тетрахида был необычайно приятным.
Холодный воздух подул с вершин гор, и температура упала градусов на десять.
«Странно, — подумал Баррент. — Лучше поскорее добраться до церкви».
Он прибавил шагу, а температура все снижалась. На улицах появились первые сверкающие признаки мороза.
Холоднее стать не может, решил Баррент.
Он оказался не прав. Студеный зимний ветер завыл в переулках, повалил снег. Продрогший до костей Баррент бежал по пустым улицам, а рассвирепевший ветер догонял и подстегивал его. Дороги коварно блестели. Он поскользнулся и упал, а поднявшись, пошел медленнее.
Сквозь неплотно закрытое окно Баррент увидел свет и заколотил по ставням, но изнутри не раздалось ни звука. Он осознал, что жители Тетрахида никогда не помогают друг другу; чем больше людей умрет, тем больше шансов выжить у оставшихся. И Баррент продолжал бежать, чувствуя, как ноги превращаются в два чурбана.
Ветер взревел, и градина величиной с кулак упала на землю. У Баррента уже не хватало сил для бега. Теперь он мог лишь идти в замерзшем белом мире и надеяться, что успеет добраться до церкви.
Он шел часы и годы. Однажды он миновал покрытые инеем тела двух мужчин, привалившихся к стене. Эти остановились.
Баррент снова заставил себя бежать. В боку кололо как ножом, а холод поднимался по рукам и ногам. Скоро стужа достигнет груди, и наступит конец.
Потом Баррент вдруг обнаружил, что лежит на ледяной земле и безжалостный ветер выдувает последние крохи тепла.
В конце улицы виднелись красные огни церкви. Он пополз к ним на четвереньках, отталкиваясь руками, двигаясь механически, уже ни на что не надеясь. Он полз и полз, а мерцающий огонек все так же светил вдалеке.
