Или… настолько всеобъемлюще, что в дополнительных эпитетах не нуждается?
– Ну, я пойду, – сказал Саша.
Умный мальчик. Сразу просчитал, кто здесь лишний.
Костя возражать не стал, да и Женька согласилась:
– Хорошо! – Только добавила: – Передавай от меня привет всем нашим. Вроде рядом живем, а никого не встречаю. И Верочке привет. – И опять объяснила Косте: – Это наша классная. Ну, для меня – бывшая.
– Понятно.
– Ей-то обязательно, – пообещал Саша. – Она как раз недавно про тебя спрашивала, а никто и не знал, что сказать.
– Скажи, что все замечательно, – посоветовала Женька.
– Ага! – согласно кивнул ее бывший одноклассник. – А еще жалко, что ты к нам на последний звонок не пришла.
Костя нахмурился. Кто-то же собирался уходить? Ну и… Сколько еще можно рот разевать?
И Женя не махнула безразлично рукой, а начала оправдываться:
– Ой, Саш! Если честно, совсем из головы вылетело, что у вас последний звонок в этом году. А то бы обязательно пришла.
– Тогда хоть на выпускной, – не унялся собеседник, и Женька пообещала, хотя и довольно неопределенно:
– Я постараюсь.
«Если опять не забудет», – мстительно подумал Костя и сурово посмотрел на чересчур прилипчивого Сашу. Тот, кажется, прочувствовал всю полноту эмоций, которую Костя вместил в свой взгляд.
– Ну ладно. Пока! – кивнул сначала Женьке, потом Косте – чуть более отстраненно и сухо. – Пока!
Костя не обиделся. Да по барабану ему всякие бывшие. Убрался – и ладно. А Женька спросила:
– Ты чего такой?
– Какой?
– Мрачный.
Правильнее было бы сказать – в припадке ревности. Но тогда и вопросы не нужны, все и без них понятно. А еще примешался стыд. Такое успел про Женьку надумать, в чем только не обвинил. Совсем как мама.
– А! Не бери в голову. Скоро пройдет.
Но Женька, кажется, особо и не брала. Имелись у нее заботы поважнее и порадостней.
– Маму завтра выпишут.
– Правда?
– Ага. С ней уже все в порядке. Только диету надо соблюдать. То есть почти не есть ничего. – Женька хмыкнула. – Твоя бабушка уже знает. Она там у нас уборку затеяла. А меня в магазин отправила. Пойдешь?
– Да не вопрос.
Чего там раздумывать про магазин? После услышанного-то.
Самойлову-маму выписывают. Она поправилась, и это, бесспорно, замечательно. Завтра она возвращается домой… а значит, все резко меняется. Действительно все.
Бабушке можно уезжать. У Женьки резко убавится забот. По крайней мере, не надо беспокоиться, кто присмотрит за младшим братом и приготовит поесть. И напрочь отпадает нужда в Косте.
Вот тут-то и станет ясно: нужен он был временно или… навсегда – не навсегда, но хотя бы на ближайшее будущее. Лет этак на пять… десять… двадцать…
Глава 17
Самойлову выписали. Инна Владимировна порадовалась бы и вздохнула спокойно, если это обстоятельство решило бы все ее проблемы. Но нет, проблем только прибавиться должно. Теперь у Жени свободного времени побольше появится, и она сможет целиком посвятить его тому, чтобы окончательно запудрить Косте мозги, привязать к себе, отобрать его у матери.
Нет, ну понятно, что сын хоть когда-нибудь да должен был влюбиться, но не в такую же девочку. Сомнительная семейка, непутевая мамаша. Учится в колледже. А это же, если по-старому называть, ПТУ, куда только самые отбросы шли. А Костя бегает за ней, как преданный щенок. Сам признался, что бегает.
Тут еще неожиданно мама заявилась. Баринова Софья Семеновна, педагог с более чем сорокалетним стажем. Это ж диагноз, а не профессия, со всеми вытекающими последствиями: наставлениями, нравоучениями, советами. И даже не предупредила.
– Здравствуй, дочка!
Приятно, конечно. Давно уже с мамой не виделась. Как-то все времени нет доехать, да и позвонить тоже. Когда они последний раз общались? Недели
