засветились.
– Ты в какой школе учишься?
Женя ответила неохотно, только из вежливости.
– Я не в школе.
– А где?
– В колледже, – сначала хотела ограничиться этим, но потом все-таки добавила: – Культуры и искусства.
– Ух ты! – пораженно выдохнул Костя по многим причинам. – На кого?
– Руководителя любительского творческого коллектива, – сухо произнесла Женя, словно прочитала фразу из какого-нибудь буклета для абитуриентов.
Костя задумался.
– Типа, кружком будешь руководить в каком-нибудь Доме культуры?
– Ну да. Как-то так.
Женя по-прежнему держала в руках книгу, перебирала пальцами страницы. Но не очень похоже, чтобы ей действительно хотелось читать. И неужели Костя ошибся с возрастом? Совсем не хотелось, чтобы Женя оказалась намного старше его.
– Так ты уже школу закончила? – не удержался Костя, хотя и опасался нарваться на резкий ответ в духе: «Ну что ты ко мне прикопался? Зачем тебе моя биография?»
Но, видимо, и Женю тяготило молчание, заполняемое невеселыми мыслями. Она тоже предпочитала разговор. Неважно о чем. О ней так о ней.
– Девять классов, – спокойно кивнула она. – А потом в колледж поступила.
– Почему?
Какие могут существовать объяснения того, что она не пошла в десятый? Плохо училась? Создавала проблемы? Школа постаралась от нее поскорее избавиться?
Не похоже. Абсолютно не похоже.
Костя, конечно, не психолог и не физиогномист. Но – как там говорят? – хорошего человека сразу видно.
– Там стипендия. И сразу специальность. И можно подработать на праздниках и всяких мероприятиях.
Про то, что первым представил Костя, услышав о подработках на праздниках и мероприятиях, лучше сразу забыть. Ему даже неудобно стало перед Женей, хотя она и не могла прочитать его мыслей.
Нет… ну, конечно, все бывает, но… нет. Лучше уж опять спросить.
– Кем?
– Аниматором, например. Нас охотно приглашают. У нас хорошая подготовка.
Костя окончательно запутался. Руководитель творческого коллектива, аниматор с подготовкой…
– Так на кого ты все-таки учишься?
Заметив Костино недоуменное замешательство, Женя едва заметно улыбнулась, только уголками губ, и опять словно прочитала с листа:
– Специальность «Народное художественное творчество». Вид «Театральное творчество». – А потом добавила: – Актерское мастерство мы тоже изучаем.
У Кости брови удивленно взлетели вверх. Женька – артистка. Хоть и среднеспециальная. Вот это да!
– И басни на вступительных экзаменах читаете?
– Ага.
Глава 3
Когда Инна Владимировна вернулась домой, там царила прямо-таки идиллия. Все трое ребят сидели за столом, и Костя развлекал Самойловых рисованием.
Да плюс ко всему сын был еще и творческой личностью – художником. И относился он к этому не как к хобби, а очень даже серьезно, надеясь сделать искусство своей профессией. Причем он не планировал в дальнейшем писать полотна и выставляться в галереях. Он хотел рисовать комиксы. Не мангу (благодаря сыну Инна Владимировна хорошо знала, что это такое), а именно классические комиксы. К тому же черно-белые.
Костя любил графику. Тушь, перо, кисть – обычный набор для творчества. Иногда к нему присоединялись фломастер и ручка. Множество тонких штрихов и тщательно прорисованных деталей. Инна Владимировна пораженно ахала: это же какое надо терпение? Это же сколько труда? И чуть размытые полутени, от едва заметных, почти сливающихся с белизной бумаги, через бесконечный ряд оттенков серого медленно переходящих к все скрывающей темноте мрака.
Правда, порой допускался еще один цвет. В основном синий, манящий глубиной неба или воды. Хотя синева воды – это ведь просто перевернувшееся небо.
