Fi
Генри Уилкинс служил своей стране, хотел отдать за неё жизнь. Но сейчас, казалось, сама страна собиралась его убить. Это ощущение сидело в нем на пути через канадские горы, во время бегства от вражеских беспилотников. Его понимание бога, Родины, чести сформировалось задолго до того, как он стал рейнджером. Его отец был архитектором этого понимания. Теперь колонны, стены и опоры, на которых держалась истина, размывались сомнением. Вся его система ценностей подвергалась разрушению, всё, во что он верил, не потому, что ему так сказали, а потому он сам так решил. Были плохие и хорошие и между ними намечалась драка. Это неизбежно. И неважно, где - в городе, по всей стране или по всему миру.
Грядет война добра со злом, угнетателями и угнетенными.
***
- Учись постоять за себя - сказал ему отец, когда Генри, в очередной раз, пришел с разбитым носом. Тим Уилкинс склонился над Генри. Высокий, стройный, с бледно-голубыми глазами и изнуренным жизнью лицом, он не было склонен к проявлениям любви или симпатии. Но этот человек был центром жизни для Генри.
В его глазах, отец был цельным, крепким, несгибаемым, словно большой кусок скалы. Его обветренное лицо светилось надеждой, а уставшие глаза, всё ещё жили полной жизнью. Побитый жизнью, неудачами и любовью к плохой женщине, отец не сдавался.
- Будь мужчиной. Этому, так или иначе, придется научиться. Жизнь жестокая и бесчестная штука. Никто не обещал, что будет по-другому. А если кто-то и обещает, то он врет. Я могу пойти в школу и поговорить с теми, кто тебя побил. Но, станет ли это для тебя уроком, сынок? Чему научит? Самый лучший учитель - это сама жизнь. Жизнь обязательно попытается свалить тебя с ног. И, чтобы этого не случилось, нужно бить её самому, выгадывать момент, чтобы...
- Меня отстранили от уроков!
- Ты ударил того парня?
- Ну, да. Поэтому меня и выгнали из школы.
- Это хорошо.
- Он мне нос разбил, а учитель поверил ему, а не мне. Когда эта козлина меня первый ударил.
- Ладно. Слушай. Никогда больше не говори таких слов, Генри. Ты знаешь, что это неправильно.
- Но, папа...
- Не "нокай" мне. Ты подрался, тебе разбили нос и я не стану тебя наказывать. Прости, сынок. Ты учишься. Тебя ударили и ты ударил в ответ.
- Так и есть. Я о том и говорю. Это не честно. Я...
- Знаю, сынок. Смирись. Жизнь нечестна. Теперь ты знаешь это, но ещё до конца не осознал, потому что, чтобы осознать, нужно прочувствовать. Штука в том, что нельзя просто сидеть и кричать о том, что кто-то поступил нечестно. Ты должен сделать всё, чтобы сделать ситуацию более честной. Иногда это значит, что нужно ненадолго замолчать. Ты обдумаешь всё позже. Может показаться, что ты отступил, но, на самом деле, ты выжидаешь. В следующий раз ты поймаешь этого сукиного сына, когда вокруг не будет его дружков. В другой раз ты сам расквасишь кому-нибудь нос. Что будет, то будет. Тебя могут побить, но ничего страшного. Ты кое-что поймешь. Поймешь о самом себе.
- И что это?
- Что ты способен на гораздо большее, чем думаешь. Обретешь самоуважение. Поймешь, что можешь держать удар. И, когда ты посмотришь в зеркало, ты уже будешь знать, что нужно делать в следующий раз.
- Но меня отстранили на целую неделю.
- Ничего страшного. Из этой ситуации ты вынесешь больше, чем из школьных занятий. Иногда тебе придется драться. Иногда ты будешь наказан, даже, когда будешь полностью прав. Именно так всё устроено в этом мире. Верь в бога и делай, что должно. Кулаками, если потребуется. А теперь, давай, съедим по мороженому.
Тот день был самым лучшим и счастливейшим днем в жизни Генри Уилкинса. Он сидел вместе с отцом и ел мороженое. В кухне царил бардак, никто там никогда не сидел и не разговаривал, во всем доме стояла тишина, мороженое стекало по руке и капало на пол и никому до этого не было дела. Отец любовно взъерошил волосы на голове Генри. Отец гордился им и это чувство гордости передалось ему. Он, казалось, сдал какой-то тест, несмотря на то, что из школы его выгнали. Генри Уилкинс становился Волком, хоть ни он, ни его отец ещё об этом не знали.
***
