освободился от гнета и теперь мог возвратиться к Механикус в роли вестника и… героя.
Разумеется, без мерзких поступков было не обойтись. Так, например, ему пришлось избавиться от Сороритас, чтобы его план вошел в финальную стадию. Его поражало, как просто ему удалось вмешаться в управление представителями низших уровней иерархии некронов, послав сигналы в окружающую внешнюю сеть. Магоса воодушевлял тот факт, что у него все получилось, и сейчас резервные подсекции его модуля мыслительных процессов занимались оценкой значимости случившегося. Тегас послал сигнал тревоги скарабеям, разбудил их и перевел в режим нападения. «Значило ли это, что… Боже-Машина правый, а что, если я смогу командовать ими?»
Подобная вероятность вскружила ему голову, и на короткий миг он представил, как входит в Зал кузниц на горе Олимп в сопровождении фаланги некронов, ставших его рабами.
Но вскоре Тегас отбросил эту мысль. Сейчас он не мог позволить себе быть рассеянным. Он находился на территории чужаков, к тому же время поджимало. Тегас приободрил себя и направил все усилия на то, чтобы отыскать реликвию Сороритас. Когда он найдет ее, то получит все, что ему необходимо для восхождения к славе.
Лаборатория оказалась в точности такой, как ее описала госпитальерка в разговоре с канониссой Сефериной. Тегас замедлился и пошел так тихо, как только мог. Выдвинув антенны и зонды через прорези в одежде, он стал передавать низкоуровневую электромагнитную сигнатуру, подражая той, что засек у некронов-воинов, и начал молиться, чтобы датчики инопланетного комплекса оказались не слишком умными и пропустили его цифровой маскарад.
Он приблизился к шестиугольной двери, и она разошлась на отдельные сегменты, впуская его внутрь. Тегас оглянулся через плечо, чтобы удостовериться, что его никто не преследует, и только потом вошел. В какой-то момент одной из женщин — сестре Мирии — почти удалось его нагнать, но в итоге ей устроил засаду патруль из некронских воинов, успешно обойденный Тегасом.
Решив, что с ней покончено, он ступил во тьму помещения.
Благодаря улучшенному зрению, показывавшему темный камень и резко очерченные стены в белых и бледно-зеленых тонах, Тегас обнаружил на полу сенсорную полосу и с предвкушением — точнее, эмуляцией этого чувства — позволил камере включить освещение.
Тегас переключился на режим сбора информации и стал жадно впитывать ее, сотнями глазков разглядывая фрагменты прозрачных шаров. Рядом с ними располагались голографические панели с сопроводительным текстом на инопланетном языке. Заметив вокруг следы недавних повреждений, техножрец неодобрительно фыркнул. Несомненно, это постарались боевые сестры, орудовавшие здесь, как тупые неуклюжие дети.
В одном из углов валялись сломанные детали доспехов и огнестрельного оружия, а среди них — отвергнутый и проигнорированный, запыленный металлический барабан серого цвета с выгравированной на нем геральдической лилией.
Тегас пробежал руками по цилиндру, обследуя его на предмет микротрещин, утечек энергии, механизмов ловушек и других неприятных сюрпризов. Когда же сенсоры в кончиках его пальцев ничего не обнаружили, он бережно взял капсулу и перевернул.
Он увидел замок, открывающийся по анализу крови, и личный знак прежней канониссы Святилища-101, вдавленный в печать, которую не срывали более десятилетия. Сомнений быть не могло: это оно. Тегас взвесил футляр и задумался, что он найдет, если откроет его.
Ранее он уже просматривал файлы, касающиеся артефакта под названием «Молот и Наковальня». Информации было катастрофически мало. Сестры Битвы тщательно и ревностно хранили свои секреты, и правда об этой реликвии была одной из самых драгоценных их тайн. Общепризнанным считалось, что она датируется тридцать шестым тысячелетием, а именно эпохой Отступничества, когда полоумный Верховный лорд, Гог Вандир, погрузил Империум в так называемое Кровавое правление. Были те, кто утверждал, будто артефакт старше Адепта Сороритас, якобы его преподнесли в дар предшественницам боевых сестер, называвшимся тогда Дочерями Императора. Поговаривали, что это некий инструмент, мощное оружие, подаренное Сороритас Верховными лордами Терры в период Великой Реформации, после того как были безжалостно стерты с лица галактики последние остатки вандировских культов. Многие записи о той эпохе предлагали лишь обрывочные хроники, но у Адептус Механикус сохранились отчеты, где указывалось, что целые миры «сгорали дотла от одного прикосновения Молота» и «раскалывались на Наковальне» ярости сестринства. Если те строки имели не только фигуральное значение… Эта мысль так и застыла в голове Тегаса.
Однако истинная природа реликвии, как и тысячи лет назад, до сих пор оставалась неизвестна остальной галактике, за исключением самых высокопоставленных Сороритас. Тегас взглянул на капсулу и почувствовал голод. Он не нуждался в еде, так как его внутренние системы заряжались от микротермоядерного реактора и ежемесячных приемов внутрь полимерного биогенного геля, обогащенного металлами и протеинами, но это ощущение он тем не менее не забыл с тех времен, когда еще был полностью человеком. Уже ставя барабан на каменную напольную плитку, он понимал, что поступает неосмотрительно. Логика подсказывала квестору — нет, кричала! — взять капсулу и бежать, найти укромное место и только тогда сделать то, что он собирался провернуть сейчас.
И все-таки он не смог перебороть себя. Жажда узнать, что внутри, перевесила осторожность. Затуманила рассудок. «Только одним глазком, — уверял он себя, — всего одним глазком». Ему не давала покоя мысль, что, спасаясь отсюда, он может погибнуть — а шансы были весьма высоки, — так и не раскрыв тайну Сороритас. Информация предполагала ее изучение, изучение теми, у кого хватало ума применить ее с пользой. Таким был Тегас, такими были Адептус Механикус. Это было его право. Даже более того, его обязанность.
