облегчения, когда она наконец обнаружила, что хотела. — Раньше я сомневалась… но теперь нет.
Она вложила устройство в потрескавшиеся и испачканные руки разбитой женщины.
— Что… что это? — робко спросила та и уронила на сияющий экран слезу.
— Это ты, — объяснила ей Верити, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. После она повернулась лицом к канониссе. — Ее зовут…
— Децима, — закончила за нее неумершая. Слетевший с губ звук скорее походил на всхлип. — Меня зовут Децима.
С экрана планшета на неумершую смотрело ее безупречное зеркальное отражение более чем двенадцатилетней давности.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На одно мгновение Мирия отвлеклась от выполнения своего задания и кинула взгляд на живого мертвеца. По Великой часовне эхом разносились тихие всхлипы рыдающей женщины, что некогда, вероятно, была ее сестрой по оружию.
У присутствующих пропал дар речи. Явленное им откровение оказалось настолько немыслимым, что утихомирило всех, отняв силы на споры.
В конце концов первой нарушила молчание Имогена: — Сестра Децима мертва. Исчезла, как и все остальные. На Святилище-сто один выживших не было, — командным тоном сказала она.
— Позволю себе не согласиться, — снова вступила в обсуждение Верити.
Умелыми движениями госпитальерка раскрыла нартециумный комплект на поясе и извлекла шприц. Она сделала укол в оголенную кожу неумершей, а затем вставила иглу в специальный разъем ауспика и прочитала литанию функционирования. Когда когитатор завершил проверку, то зазвенел, и Верити подняла устройство так, чтобы его видели все.
— Кровь совпадает. Я готова поклясться Золотым Троном, что она — Децима.
— Я… Децима, — пробормотала сломленная женщина. — Кем она была, не имеет значения, — настаивал Тегас. — Теперь она… игрушка некронов. — Он пристально посмотрел на канониссу. — Спросите ее о чем-нибудь, миледи. Давайте же. Задайте ей вопрос, на который сможет ответить только Адепта Сороритас из данного монастыря.
Настроение Сеферины переменилось, и она посмотрела в глаза плачущей.
— Успокойся и назови мне имя аббатисы, что заведовала здесь.
Мирия увидела, как Децима с искаженным от напряжения лицом пытается выудить из памяти нужную информацию, что, казалось, причиняет ей нестерпимую боль.
— Ее… — Она сделала паузу, чтобы отдышаться. — Я не… — Неожиданно для всех она дико дернулась, словно отмахиваясь от невидимого насекомого. — Заткнись! — злобно прошипела она.
— С кем ты разговариваешь? — мягко спросила Верити.
— Не знаю! — закричала женщина. А после взглянула на Сеферину и с глубокой печалью повторила: — Я не знаю. Ее имя… потеряно для меня. Потеряно, как и многое другое. Только я и осталась.
— Как удобно, — проворчал Тегас.
— Они вырезали из нее эти воспоминания, — Верити не теряла надежды убедить остальных. Она показала на страшные шрамы на черепе неумершей. — Нам неизвестно, что они забрали.
— А что оставили, — мрачно добавил квестор.
Теряя терпение, Мирия толкнула его дулом болтера.
— Вякнешь еще хоть слово, и тебе несдобровать.
Сеферина шагнула вперед, проигнорировав неодобрительный взгляд сестры Имогены, и провела рукой по лицу таинственной незнакомки.
— Разве такое возможно? — удивилась она вслух. — Единственная выжившая? Спустя столько лет?
— Он не хотел убивать всех нас сразу, миледи, — прозвучало в ответ.
— Кто?
— Криптек. Оссуар. Тот, кто пытал меня.
Стоявшая рядом сестра Пандора понимающе кивнула:
— Опыты над людьми. Ксеносы терзали ее плоть, чтобы узнать, как лучше убивать нас.
— Мне… мне так жаль… — вздохнула женщина, дрожа от прикосновения канониссы.
Она едва сдерживалась, чтобы снова не разрыдаться, и Мирия заметила, как на глазах Верити проступили слезы сострадания.
