Уля быстро нашла такое место. Стараясь не потревожить зверька, девушка осторожно, без лишнего шума и резких движений притоптала лыжами снег, воткнула перед собой таяк. Затем проверила винтовку: сняла предохраняющий от попадания в ствол снега чехол, залепила на пенёк казны капсюль, положила цевьё винтовки на таяк и, пружинисто приседая на ногах, подвела мушку к головке добычи.
Звонким щелчком треснул выстрел. Даже не дрогнув, мгновенно обмякшим телом «чисто битая» белка безжизненным комочком полетела вниз. Всё это время внимательно следившая за отстрелом Кухта невысоко подпрыгнула навстречу падающей добыче, ловко, но в то же время аккуратно подхватила пышнохвостку и, убедившись в её смерти, подала хозяйке.
Довольная удачей Уля не поскупилась на похвалы своей любимице, ласково погладив собаку. После чего Кухта важно, с чувством исполненного долга — теперь уже равнодушно — отошла в сторону, стала прихорашиваться.
Кухта — прямая наследница эвенкийской лайки и волка, внучка Чирвы и Князя. Она приобрела все необходимые качества для жизни в тайге, что были переданы ей с молоком бабушки и кровью деда. Вязкость, азарт, настойчивость, терпение, выносливость переплелись в собачьей душе со дня рождения и сделали собаку неразлучной спутницей Ули в нелёгкой охотничьей жизни. И вряд ли кто из знающих людей скажет, что между девушкой и матёрой сукой нет преданной дружбы, которая переходит в безграничную, обоюдную и понятную любовь человека и животного.
В последние пять лет девушка и собака всегда вместе. С первых дней после рождения, ещё слепым щенком Кухта навсегда запомнила запах тёплых, нежных рук девушки. Она чувствовала заботу девочки. Со времён рождения Кухта никогда не видела свою подругу злой или взбешённой, не слышала от неё резких или грубых слов и тем более никогда не испытывала удара прутом или даже палкой, как это было в обращении других хозяев со своими собаками. За эти годы она научилась понимать настроение своей хозяйки с одного взгляда, радовалась вместе с ней, когда у неё было хорошее настроение. Она разделяла трудности совместной жизни, грустила, когда у Ули были чёрные дни, молча прижималась к груди девушки, слизывая языком горячие слёзы.
Чувствуя состояние души хозяйки, сука старалась предугадать её желания. Она легко выучила и запомнила то количество команд, которое было необходимо им для общения, слушалась девушку с полуслова, могла подать голос и, наоборот, затаиться, сторожила оставленные вещи или вход в помещение сутками. Беспрекословно подчинялась командам сидеть и лежать. А самая желанная, главная команда для неё было стремление послужить, подать тот или иной предмет. Кухта подавала не только то, что просила хозяйка, но и то, что было нельзя. Она имела привычку со щенячьего возраста утаскивать чужие вещи и тоже подавать их в руки хозяйки. Если сказать точнее, она была неисправимой проказницей: тащила всё, что плохо лежало, будь то оставленные без присмотра бродни, портянки, чашки, кружки, ложки и даже котелки. Всякий раз, подавая свою находку в руки Ули, она виновато опускала глаза, чем давала понять, что не хотела этого делать. Уля нарочито ругалась, отбирала вещи, возвращала хозяину и тут же обнаруживала, что та уже притащила в зубах другую украденную вещь.
Приисковые жители возмущались. Нередко разгневанный хозяин сразу же шёл во двор, где жила Кухта. Девушка помнит много случаев, когда старатели хотели наградить её палкой или кнутом. И только лишь настойчивые просьбы, постоянная защита Ули ограждали от возмездия. И воровство продолжалось. Моральные наставления девушки тоже не имели должного результата до тех пор, пока Кухта не распрощалась со своей шаловливой молодостью. Но по старой памяти всё равно притаскивала подруге те вещи, что находила в тайге, где-нибудь за территорией прииска, которые казались ей наиболее интересными. В их число входила большая трубка конюха Ивашки, которая вывалилась изо рта хозяина, когда тот, находясь в не транспортабельной стадии опьянения, уснул где-то за конюшней. Был и большой охотничий нож кривоногого чалдона Посоха, непонятно как оказавшийся на охотничьей тропе неподалёку от Грозового белка. Еще — золотые часы золотопромышленника купца Оглоблина, случайно выпавшие из его кармана в то время, когда он миловался с игривой женой старателя Петракова Захара Марьей в густых тальниках на берегу озера. От таких находок Уля не могла отказаться никак, словно понимая, что это способствовало открытию маленьких тайн. А разгадывать загадки девушка очень любила. За такие открытия собака получала от хозяйки только положительную оценку, что подталкивало на новые поиски.
В этот день Кухта тоже являлась героиней произошедшего события. И пусть белка была обычной добычей, сука понимала, что главная роль отводилась ей. Это она нашла белку, облаяла ее и позвала хозяйку. Это она подала стреляного зверька и получила от Ули несколько ласковых слов. Кухта чувствовала полное удовлетворение и уже более чем равнодушно молча смотрела на хозяйку, которая ловко свежевала белку.
Когда мягкое золото заняло своё место в кармане куртки хозяйки, Кухта пружинисто вскочила на ноги и, склонив набок свою голову, вопросительно посмотрела на Улю в ожидании дальнейшей команды.
— Идём назад, — махнула девушка рукой в гору и проворно заскользила между деревьями.
Кухта обогнала ее, запрыгала по своему следу впереди. Своим приходным следом они быстро вышли на охотничий путик. Там их терпеливо ожидала старая важенка, оленуха Хорма. Услышав движение, она зашевелила ушами, принюхалась, зорко вглядываясь в густой пихтач, замерла седой корягой. Убедившись, что возвращается хозяйка, Хорма степенно повернула рогатую голову назад, в сторону своего игривого сына и негромко, успокаивающе фыркнула. Небольшой, полугодовалый оленёнок Харчик на голос матери отреагировал по-своему. Команда важенки — толчок к очередным проказам непослушного сына. Выскочив из-за спины матери, он закрутил комолой головой, зафыркал, выискивая округлившимися глазами пока что ещё невидимого соперника и, выбивая снег из-под копыт, ударил ногами.
Из-под горы подбежала Кухта. Харчик издал боевой клич, весело, но в то же время игриво-грозно замычал, склонил к земле голову и, смешно взлягивая задними ногами, бросился на собаку. Пытаясь подцепить Кухту на будущие рога, он побежал вниз, под горку, но, вдруг не удержавшись на тонких
