Бренди Д.
19. Как определять приоритетность объектов для расхламления: визуальный критерий
Иллюзия: я перестану быть неряхой и избавлюсь от ненужных вещей. От всех. Этот шкаф снизу доверху забит вещами, которые мне, скорее всего, не нужны. Начну отсюда, чтобы за сегодня сделать как можно больше.
Реальность: я буду целый день разбирать беспорядок в шкафу, который никогда не открываю, а вечером не будет видно никаких результатов моего труда, потому что этот шкаф всегда закрыт. Когда я закончу, порядка в доме визуально не прибавится.
Такое явление, как физическая потребность избавиться от беспорядка, действительно существует. Иногда я так устаю от окружающих вещей, что порой чуть не плачу, в очередной раз потеряв ключи. Периодически у меня возникает такое ощущение, что на грудь давит мешок с песком и я тону в море вещей.
Это случается со всеми. Я слышала, что такое бывает даже с нормальными людьми.
Каждый раз, когда у меня возникала отчаянная потребность в расхламлении и я, пользуясь этим порывом, выматывала себя до предела, а в итоге видела, что общая картина в доме ничуть не изменилась, я все больше и больше убеждалась в том, что порядка никогда не будет. При следующем всплеске трудового энтузиазма собственный скептицизм уговаривал меня не тратить силы зря и вместо этого пойти съесть мороженого.
Этот порочный круг наконец разомкнулся, когда я придумала правило видимости.
Когда люди, подобные мне, испытывают острое желание разобрать беспорядок, они направляются прямиком к кладовке. В моей кладовке явный бардак, и, если я наведу там порядок, он, в принципе, может сохраниться, поскольку в кладовку редко кто-нибудь заглядывает.
Вроде бы логично выбрать для реализации желания навести порядок такое место, где он сохранится. Разве не это первый шаг к успеху?
Кажется, мы с вами уже пришли к выводу, что подобные ситуации редко развиваются в соответствии с тем, что предполагает мое типичное для неряхи мышление.
На деле происходит следующее: я разбираю беспорядок в кладовке. Это адский труд. Там полно вещей, которым не нашлось другого места в доме, поскольку я не была абсолютно уверена в том, что эти вещи мне нужны.
Кладовка предполагает необходимость принимать массу решений. А решения выводят меня из равновесия и отнимают силы. Разобравшись с кладовкой, я выдыхаюсь. На этом мой энтузиазм исчерпан.
Я закрываю дверь кладовки, но, когда осматриваюсь вокруг, дом выглядит ничуть не лучше, чем до уборки. Весь результат моих трудов скрыт за этой дверью.
На следующий день я даже не думаю о расхламлении. Я забываю о своем решении разобрать беспорядок во всем доме, и визуально о нем ничто не напоминает. Я снова смотрю на мир глазами неряхи и продолжаю жить в своем захламленном доме.
Повседневная жизнь никак не выигрывает от моего единичного всплеска энтузиазма. Возможно, я улыбнусь, открыв кладовку в какой-нибудь вторник, но у меня не прибавится сил для дальнейшего расхламления.
Правило видимости: «Когда появляется непреодолимое желание разобрать беспорядок, начинайте с самого заметного бардака».
Я останавливаюсь. Осматриваюсь. Даю мозгу время заметить какое-нибудь открытое пространство, заваленное вещами.
Мне приходится сознательно (и часто вслух) напоминать себе о том, что нужно следовать правилу видимости, поскольку в противном случае открытые захламленные зоны ускользают от моего радара. В обычном состоянии сознание их не регистрирует, потому что привыкло к беспорядку.
Я становлюсь у входной двери, смотрю по сторонам глазами потенциального гостя и внезапно замечаю стопку корреспонденции на фортепиано.
Очень не хочется ее разбирать, но она подходит под правило видимости. Это заметный хлам. Из-за него мой дом выглядит неубранным. Если я оставлю эту стопку без изменений, то даже при выполнении ежедневной работы по дому он все равно будет казаться захламленным.
Стопка писем находится на виду, поэтому нужно начать с нее. Это решающий фактор, определяющий приоритетность объектов для расхламления.
