– Если тебя сдадут, гонка вновь прекратится, и все это понимают.
– Я не знаю, – сказала я. – Уверена, некоторые одиннадцатикласники сделали бы все, чтобы меня пнуть. Сегодня был трудный день.
– Не буду спорить, – усмехнулся Люк. – Хотя я не удивлен. Эш-Гроув – не Меритон, Блайт. Как только пройдет слух, что «Гонка старшеклассников» возродилась благодаря тебе, все утихнет.
– То есть ты согласен? – спросила я.
Люк подмигнул мне, и меня словно током пронзило. Его светлые кудри развевались на ветру. Мои длинные волосы хлестали меня по лицу. Я не стала их убирать. Не стоило даже пытаться собрать волосы.
– Я согласен, если ты со мной, – сказал он. – Хотя есть два момента. Обычно на то, чтобы составить список предметов и подсказок, уходит много времени. И старшеклассники, составлявшие его, говорят, что могут подправить задания, чтобы в них указывалось, что предметы нужно размещать на сайте, но составить новый уже не успеют. Они беспокоятся, что если пойдут слухи о том, что началась подпольная гонка с первоначальным списком, то они подпадут под подозрение. И если это произойдет, они скажут, что список украли.
– Если у них появятся проблемы, то объявлюсь я и скажу, что нашла его где-то в школе, – предложила я.
На секунду я подумала, что Люк станет возражать, но парень просто сказал:
– Круто. И второе, я не смогу круглосуточно следить за сайтом, так что мне в этом помогут несколько моих лучших друзей. Но они не будут знать настоящих имен.
– Хорошо, – сказала я. – Я доверяю им, если доверяешь ты.
– Сегодня же создам сайт. Я тут подумал, что мы могли бы использовать слова Шерлока Холмса «Игра началась!».
О господи, Люк Павел на самом деле зануда. В очаровательном смысле. А еще он ошибся.
– Это сказал не Шерлок Холмс, – возразила я.
– Он, – повторил Люк.
– Изначально не он.
– Конечно же он. – Парень сказал это таким тоном, будто считал меня идиоткой.
– Да? – В моем же голосе прозвучало предупреждение об интеллектуальном нокдауне. – Поспорим?
Люк слегка наклонил голову и прищурился:
– Что-то подсказывает мне, что не стоит. Но мое благородство и мужественность считают иначе. На что спорим?
«Не делай этого, – сказала я себе. – Не говори ничего личного или псевдококетливого, Блайт. Назови что-нибудь глупое, вроде жвачки или доллара. Скажи „доллар“, Блайт! Доллар!»
– Ты должен извиниться, – сказала я. – За грубость, сказанную в понедельник, и за то, что назвал меня «малышкой» и дочкой Мак-Муссолини. – Конечно, я хотела подразнить Люка, но парень не понял этого, поэтому я добавила: – И за то, что, как трус, прятался за Первой поправкой.
У Люка покраснело лицо, а рот приоткрылся и стал похож на запятую, лежащую на боку. Он скрестил руки и выставил одну ногу вперед:
– Хорошо. А что получу я, если окажусь прав?
Я сделала шаг к нему и скопировала его позу:
– Ты не прав.
Парень засунул руки в задние карманы:
– Докажи.
Я достала iPhone и открыла браузер.
– Ого, – сказал он. – Хороший телефон. По стандартам Эш-Гроув. А по стандартам Меритона, уверен, это фуфло.
Я проигнорировала его замечание и открыла сайт с цитатами Шекспира. Ввела в поиск: «Что ж, снова ринемся». Когда открылась нужная страница, я передала телефон Люку.
Он посмотрел на первую строчку:
– Шекспир? Здесь нет этой фразы. Я читал пьесу.
– Тогда должен узнать последние четыре строчки. Прокрути до конца и прочитай, – сказала я, а потом добавила: – Только вслух, пожалуйста.
Люк поправил очки и сжал губы, но сделал так, как я сказала. Его голос был тихим и гулким, как игра на барабане.
