Нет, не кажется. Плохо и очень.
Итальянцы и не думали тащить новичка на скалы. Угостили кофе, а потом подвели к дыбе. Джакомо-полиглот на хорошем американском растолковал суть самого простого упражнения. Фиксация руки в согнутом положении, она же блок. Ногами по вертикали не побегаешь! Подтянуться, 120 градусов между плечом и предплечьем, уменьшить угол, снова уменьшить, потом все то же, только наоборот.
Хлопнули в две ладони по плечам. Pasticcio!
Перри попробовал — раз, другой. Это — третий. Сейчас будут лупить.
Чезаре грозно нахмурился, сразу же став похожим на сержанта Ларуссо, сложил щепотью большой и указательный пальцы:
— Stupido macaco americano senza testa e coda!..
Дальше можно не слушать, «macaco» и «americano» извергались бурным водопадом, неясным по форме, но совершенно понятным по содержанию.
— Тебе еще рано идти на скалы, Вальтер, — доходчиво перевел полиглот.
Внезапно здоровяк подпрыгнул, сотрясая землю, и взметнул ручищи в некоем подобии боксерской стойки:
— Vivace zuccone americano, il libro non e una roccia!..
Минуты через три Джакомо соизволил растолковать:
— Мой друг говорит, что год назад прочитал книжку «Бокс по переписке» и предлагает тебе матч в двенадцать раундов.
— Понял!
Уолтер махнул рукой, повернулся — и побрел прочь. Тезки-австрийцы с ним нянькались, честняги-итальянцы сразу ткнули мордой в… В перекладину.
Скалолаз…
— Walter! Fermata, sei dove?
Схватили в четыре руки, встряхнули от души.
— Надо учиться, шаг за шагом, постепенно, — зачастил Джакомо. — Это же скалы, Вальтер, скалы! Каждый год сколько ребят гибнет! Мы тебе все покажем, потренируешься, форму наберешь. Думаешь, мы с Чезаре сразу на стенку полезли? Не расстраивайся, все получится!..
— Sei… Ты есть… — Чезаре напрягся, пробивая лингвистический барьер. — Sei una brava persona. Хороший… классный парень. Научим!..
И подвел итог, встряхнув рыжей гривой:
— Colazione! Зав-трак! Ту-ше-нка!..
* * *
За чаем (жестяная кружка, неповторимый привкус костра) Уолтер воспользовался моментом, чтобы разобрать почту. Телеграммы взял у сонного портье, пробегая мимо, сунул в карман куртки. Итальянцы увлеклись беседой, Чезаре вновь сложил щепотью большой и указательный.
— Giacomo! Sei il classico idiota! Idiota completo! E questa rotta per idioti come te. Dovrete salire sopra…[74]
Лучше не мешать. «Classico idiota!» Красив итальянский язык! Молодой человек разложил на коленях мятые телеграфные бланки, прикинул, с которого начать.
«Дядя Уолт! Сэр! Во вверенной мне части полный порядок, сэр!..»
Прочитал, перечитал, улыбнулся. Если «сэр», если самому младшему хватает «никелей» на запятые и восклицательные, и даже на привет от кролика Лайона, значит, в части и в самом деле порядок. Не удержался, снова взглянул.
«…утренний сеанс с Нэнси. Жду, скучаю. Джон Рузвельт Перри».
Сложил бланк, спрятал в нагрудный карман. Хороший подарок в час рассвета! Остальное заранее не радовало. Два дня назад Уолтер послал шефу телеграмму. Без начальственного разрешения снимать деньги с особого, «чрезвычайного» счета было чревато. Вот, кажется, и ответ.
«Уволю! Все до цента вычту из жалованья, не хватит, продам тебя в рабство зулусам…»
Ясно… Последний бланк молодой человек разворачивал уже без всякого интереса.
«Командированному сотруднику Перри. Деньги тратьте. Больше инициативы. Премия в размере месячного оклада переведена на ваш счет. Предыдущий № считать утратившим силу».
Уолтер положил оба бланка рядом и принялся тереть подбородок. И там, и там — подпись шефа, разница между депешами — два часа. Это еще можно как-то понять, но чтобы начальник изрек нечто подобное, да еще такими словами? У него язык склеится!
Бред! Затмение! Параболоид!
— Ребята! Как по-итальянски будет «очуметь»?
