И парабеллум в придачу.
До Стены Нечестивцев дойти не удалось. Уолтер уже видел вдалеке ее ровные тесаные блоки, когда дорогу заступил высокий белокурый нибелунг, синеглазый, с глубокими шрамами на щеках. Ноги на ширине плеч, руки сцеплены за спиной.
…Слева — двухэтажный дом, нежилой, с заколоченными окнами, справа — кирпичный забор.
— Добрый вечер, господин Перри! — на прекрасном «хохе» поздоровался белокурый. — Очень рад встрече!
6
Мухоловка открыла глаза и замерла, не в силах понять и поверить. Белое! Не кладбищенская ночь, не безвидная крышка гроба, не клубящая тьма, не черный лед.
Белое!
Солнечный свет!..
На смену радости пришел страх. «Каждый раз совершенно свежие ощущения…» Вот они, свежие! А то, что память при ней, еще горше. Она попыталась приподняться, упираясь правым локтем в мягкий податливый матрац. Удалось, пусть и не сразу. Девушка оглянулась, раз, другой, вдохнула пропахший лекарствами воздух.
Увидела. Поняла. И закричала — отчаянно, из последних сил, как никогда еще не кричала за всю недолгую жизнь.
— Господи-и-и-и!..
7
Бывший сержант Перри был хорошим учеником. Объяснят, покажут — обязательно повторит. А вот лейтенант Кнопка сплоховал, не рванул вперед, не упал на теплую брусчатку. Напротив, остановился, замер, теряя драгоценные секунды.
…Пальцами левой руки — за волосы, правая, локтем — в грудь. Пистолет к виску лейтенанта Уолтер приставлять не стал, повернул в сторону незнакомца. Тот кивнул, одобряя.
— Очень хорошо, господин Перри! Лучше не шуметь, поэтому придушите этого mischlinge, и дело с концом!
— Вы же слово! — булькнул Руди. — Слово дали! Только поговорить!..
Белесые брови взлетели вверх.
— Заткни свою вонючую пасть, jude, когда разговаривают два арийца. Все в полном порядке, господин Перри. Объясняю ситуацию. Руководство страны, где проживает этот субъект, наконец-то взяло правильный курс. Наши разведывательные структуры теперь активно сотрудничают, в результате чего и состоялась наша встреча, что очень и очень хорошо!
Улыбнулся, легко приударил подошвой о булыжник, точно давя невидимого таракана.
Уолтер хотел объясниться, возразить, но понял, что лучше молчать. Секунды текли, Руди завозился, задергал ногами, сержант перебросил руку ему на горло, надавив от души, и начал медленно отступать, волоча за собой обвисшее тело. Лицом — к старому пустому дому, к забору спиной. Белокурый не препятствовал, наблюдал с улыбкой.
— Зря это вы! — наконец бросил он. — Не тратьте силы, господин Перри! Все, что я хочу сказать, легко уложить в две фразы. Вы нужны Рейху, господин Перри! Возвращайтесь в Фатерланд, на родину своих предков!..
Лопатки коснулись холодного кирпича. Уолтер почувствовал, как под рубахой наливается холодом серебряная рыбка-медальон. Жаль, что он, не- рыцарь, Рыболов-самозванец и в самом деле не служит Граалю! Белокурого Перри не слишком опасался, но понимал, что разговор — лишь начало.
Так и случилось. Немец вытащил руки из-за спины, сдернул с левой перчатку.
— К сожалению, времени мало, поэтому вынужден применить более действенные аргументы. Если станете сопротивляться, стрелять, вас не убьют, но серьезно ранят. В Рейхе вас вылечат, господин Перри, но больница в этом случае будет тюремной.
Махнул перчаткой.
* * *
И тогда опечалился сердцем рыцарь Квентин, молвив себе так: «Не прятался я от боя, и бой не торопил. Но видно, настал мой час!» Когда же из дверей заброшенного дворца выбежали прятавшиеся там вражьи сквайры и слуги подлого звания в числе немалом, звеня оружием и взывая к Бафомету, врагу рода христианского, отбросил рыцарь Квентин тело подлого предателя прочь, ибо негоже защищаться от измены — изменой. Стал ровно, как велит обычай воинский, однако же не поднял оружия, ибо не в нем чуял свою силу. Не стал он молить о помощи Святых заступников и даже сам Святой Грааль, чьим защитником был по праву, ибо ощущал за собой мощь, много превыше той, что дарует Чаша Господня.
И близились к нему вражьи сквайры и подлые слуги. Рыцарь Квентин же стоял недвижно, считая шаги, что от врагов его отделяли. Когда же
