— Прыгнул! — вырвалось у Перри.
— Именно. Вермахт пока еще слаб, у немцев в Чехословакии огромные потери. По слухам, чехи применили какое-то новое оружие. Немецкая колонна, пехота и бронетехника, погибла полностью — по ней словно катком проехали…
Молодой человек невольно вздрогнул. Секретарь заметила, улыбнулась кончиками губ.
— Исключительно по слухам, мистер Перри! Думаю, через некоторое время объявят о перемирии и созыве международной конференции по вопросу о Судетах. Опять-таки по слухам, она состоится в Мюнхене. Земля и Аргентина разошлись курсами, мистер Перри!
Уолтер задумался. Вроде бы все правильно. Или нет?
— В ближайшие два года, значит? А потом? Аргентина на новый виток пошла?
2
Полковник Антонио Строцци достал из портфеля пакет в плотной бумаге, повертел в руках.
— Как хотите, мистер Перри! Мое дело — предупредить. Я бы не верил госпоже Фогель, даже если бы за нее поручились все двенадцать апостолов разом.
Отдал, брезгливо поморщился:
— Хотите взять с собой собственную Смерть — валяйте. Паспорт, виза, медицинские справки, все подлинное. Только не жалуйтесь потом.
Уолтер почти не слушал — дышал. Слева и справа — цветущий тамариск, зеленые листья-чешуйки, розовые соцветия. Аллея тянулась от монастырских ворот в самое сердце огромного старого сада. Невольно вспомнилось: тамариск — Божье дерево.
Рай! И Змий в Раю.
— Мистер Перри! — Строцци отошел назад, взглянул снисходительно. — Не улетайте в Эмпирей, рано. У меня секретное послание вашему руководству. Отдам потом, а то еще потеряете. Ох, как хочется отвести вас прямиком к Дуче, пусть на вас орет, а не на меня.
Бывший сержант с сожалением отвел взгляд от розового буйства. — Так вам и надо, синьор полковник. А если в ухо даст, вы даже блок поставить побоитесь.
Бывший чемпион внезапно рассмеялся.
— Не побоюсь! Ладно, катитесь, я у ворот подожду.
Уолтер Перри повернулся к полковнику спиной и забыл о нем.
Пора!
Тамарисковая аллея шагнула ему навстречу. В горячем летнем воздухе еле заметно витал запах мускуса. Ветви, зеленые и розовые, провожали, неслышно колеблясь в такт его движений. Уолтер не спешил, шел медленно, по сторонам не смотрел — только вперед, в узкий просвет между аккуратно подстриженными деревьями.
Самое легкое — позади. Дальше — самое трудное, неподъемное.
Зелено-розовый рай, синее итальянское небо, скрип гравия под подошвами. Аллея никак не хотела кончаться, молодой человек невольно ускорил шаг. И Рай отпустил его.
Лужайка. Зеленая подстриженная трава. Девушка в инвалидном кресле. Зеленый, в цвет травы, халат, белая шапочка на голове. Чужое неузнаваемое лицо, незнакомый взгляд серых глаз. Лишь веснушки на носу остались прежними.
Он остановился, не решаясь подойти ближе. Девушка повернулась, взглянула удивленно.
— Добрый… Добрый день! Вы… Вы ко мне? Я еще очень плохо… плохо говорю, извините.
— Здравствуйте, госпожа Фогель!
Надо было улыбнуться — и он улыбнулся.
Анны больше нет…
* * *
— Вы… Вы господин Перри? Очень странно… Мне сказали… Господин Перри — отставной военный, филантроп. Оплатил… Оплатил лечение в этом монастыре. Тут очень-очень хорошо. Думала — старый, полковник или… Или даже генерал. А вы такой молодой!
Уолтер смотрел, как незнакомая девушка пытается улыбаться, кивал в ответ, слушал, не перебивая. «Если ты веришь в чудо — верь», — сказала ему сероглазая. Чудо случилось — она жива. Он просил о большем, но, вероятно, оказался недостоин.
— Врачи… Хорошие, добрые. Я очнулась, кричала очень… очень сильно. Сестра… Сестра в палате сказала, что так кричат только те, кого… кого отпустил Ад. Тогда я стала смеяться. Долго, остановиться не могла… Уколы… Мне вложили в ладонь цветок, бронзовый… Пасси… Пассифлора… Я смогла заснуть. Ничего, уже все в порядке.
