— Печальная история, — констатировал мистер Н. — Никогда не любил Шиллера. А еще печальнее, что вы изъясняетесь на «лаузицере», баварский диалект был бы более к месту. Что? Не знаете? Там, куда вы направляетесь, почти все население — немцы, итальянцев едва ли десятая часть. Это же Тироль! Кстати, в следующей точке вашего маршрута немецкий, мистер П, вам тоже очень пригодится, но до нее еще следует дожить.
Переступил с пятки на носок, поморщился.
— Как они там, в Штатах, людей готовят? На войне вы бы погибли сразу, поверьте моему опыту. Моргнуть бы не успели, а уже пора некролог писать. Такие наивные провинциалы не распознают врага даже на расстоянии вытянутой руки.
— А как его, врага, распознать? — на всякий случай поинтересовался Уолтер.
— Такое не объяснишь, мистер П, ни за пять минут, ни за пять дней. Но не верьте тому, кто подает руку с радостной улыбкой, как будто вы — подарок на Рождество. А особенно опасайтесь тех, кто бросается вас героически спасать. Если бы я отправлял вас через фронт, то рекомендовал бы в таких случаях сразу бить на поражение, желательно в голову… Однако продолжим. Что у нас после Тироля? Доставайте карту, поглядим.
* * *
Самолеты Уолтер не любил, чему весьма способствовал его богатый личный опыт. Первый раз довелось подняться в воздух еще школьником. Отец по случаю Дня Благодарения решил показать отпрыску Нью-Йорк с высоты птичьего полета. Аэроплан был украшен флажками и лентами, устроители гарантировали полную безопасность, пилот весело улыбался. Мотор задымился прямо над статуей Свободы. Сесть-то сели, но только с третьей попытки.
В Пэлл Мэлле аэропланов, к счастью, не было, но в Техасе довелось полетать. Сержанта Перри армейский бог миловал, но два его сослуживца разбились прямо посреди пустыни. Еще один обгорел, а самому Уолтеру то и дело приходилось помогать авиамеханикам. Глядя, как очередной самолет выруливает на старт, он каждый раз поражался тому, что «это» вообще способно оторваться от земли.
Синяк, полученный на Аляске, тоже не добавлял оптимизма.
Цеппелин — совсем другое дело. К сожалению, из Парижа дирижабли не летали, а если и случалось, то не в нужном направлении. Зато авиалиния имелась, причем, как пояснил всезнающий мистер Н, вполне надежная. Ну почти. Во всяком случае, каждый второй рейс проходил по расписанию.
Лететь довелось из все того же Вильнева-Орли. Военный пенсионер заранее озаботился билетом на борт до Милана. Самолет Уолтеру понравился — красивый, двухмоторный, и название как из песни — «Савойя-Маркетти». Его радость, однако, поубавилась, когда молодой человек сообразил, что лететь придется не на «французе», а на «итальянце». Итальянцев он навидался — и в Нью-Йорке, и не только там. Все впечатления сводились к двум: пиццерия и гангстеры. Как все это должно летать, он представлял себе плохо.
Огорчало и то, что не удалось избавиться от части груза. Книжки с космическими чудовищами на обложке мистер Н велел возить с собой и дальше. Забрать обещал на обратном пути, присовокупив, что у него пока нет времени на подобное чтение. Уолтер без всякой симпатии поглядел на бумажные томики и спрятал их на самое дно чемодана.
Взлетели днем. Молодой человек, так и не увидевший Париж, решил в качестве компенсации полюбоваться Францией с высоты птичьего полета. Ведь именно здесь совершал подвиги бравый сержант Йорк! Осенью Уолтер собирался навестить Пэлл Мэлл и обязательно повидать героического родича. Будет что рассказать!
У «Савойи-Маркетти», как выяснилось, имелись совсем иные планы. Самолет быстро набрал высоту, и прекрасная Франция превратилась в череду желтых и зеленых пятен. А потом пошли тучи, белая сплошная пелена под яркой весенней синевой небес. Кресло было мягким, моторы гудели не слишком громко, прошлую ночь Уолтер почти не спал…
Когда он открыл глаза, вокруг было темно, а в стекла лупил проливной дождь. Самолет не летел, а недвижно стоял, в салоне неярко светились лампы под матовыми плафонами. Молодой человек вскинулся, решив было, что они уже в Милане, но сонный сосед, приоткрыв один глаз, успокоил. Какой там Милан! До него еще лететь и лететь, к тому же пока дождь не кончится, разрешения на взлет им никто не даст. Уолтер понял, что не напрасно сомневался в «итальянце» — и снова заснул.
Взлетели только на рассвете, но до Милана так и не добрались. Густая пелена туч заставила повернуть сперва на восток, а потом и вообще на север. Вспомнив Аляску, молодой человек рассудил, что горючее скоро кончится — и угадал. Ровно в полдень «Савойя-Маркетти» коснулся колесами зеленой травы на окраине Бергамо. За иллюминатором слегка дымило — левый мотор под конец забастовал.
На краю летного поля к пассажирам подскочил представитель авиакомпании и что-то бодро затараторил по-итальянски. Слово «Милано» Уолтер уловил и по невеселым лицам окружающих понял, что туда они точно не попадут. Так и вышло. Авиакомпания очень, очень извинялась, но самолет нуждался в ремонте, резервный куда-то улетел, зато имелся автобус, готовый доставить путешественников в Бергамо. Компания соглашалась оплатить всем желающим билеты на поезд до Милана, правда, только третьим классом. Ехать придется с пересадкой, но это недолго, лишние полдня…
Уолтер поглядел в небесную синеву, надеясь увидеть серебристый силуэт «Олимпии». Но там не было ничего, даже легкого облачка.
Понурая толпа уже потянулась куда-то вдаль, когда сзади подбежал невысокий крепыш в летном шлеме. Что-то крикнул, взмахнул рукой, заговорил,
