матерей, которые теперь смогут спокойно спать ночами.
После пары удачных дел молодого детектива начали узнавать и приглашать персонально. Так случилось и в тот раз. Шеф особо подчеркнул, что дело крайне деликатное, разглашению не подлежит. Для некоторых скандал пуще смерти.
Выплюнул сигару и продиктовал адрес.
Особняк в пригороде, штучный автомобиль у чугунных ворот, надменные лица прислуги.
— Месяц назад, мистер Перри. Нет-нет, в полицию не заявляли. Не дай бог кто узнает!
Четырнадцатилетняя девчонка, единственная дочь, бежала с каким-то аферистом, прихватив мамино колье, серьги и всю найденную в доме наличность. Искали, посылали по следу детективов, но след простыл, и дело казалось безнадежным.
Уолтер оставил в покое «след», зато сумел найти бывшую подругу «афериста». Полсотни долларов и вечер в недорогом ресторане — в обмен на два адреса. По одному из них и жили беглецы.
«Аферист» оказался худым двадцатипятилетним очкариком, который не придумал ничего умнее, чем выхватить из кармана дамский пистолет- хлопушку. Когда подоспевшие родители усаживали зареванное чадо в авто, избитого в хлам очкарика увозила полиция. Выстрелить он все же успел. Рану чуть выше локтя Уолтер перетянул платком.
Тогда-то он и услышал отчаянное:
— Сдохни, фараон! Сдохни, сдохни!..
Взрослые, полные слез и ненависти глаза. Размазанная губная помада, словно кровь.
Через месяц оба покончили с собой — очкарик в тюремной камере, девочка в собственной комнате. О том, что она ждала ребенка, узнали только после вскрытия.
Сдохни, фараон!
Исчезло небо, пропала лента-тропа, зато стала видна земля, призрачно-серебристая, в острых каменных гранях. Воздух, твердый и ломкий, кусочками застревал в легких.
— Нас тут много, фараон, — шепнула ненависть. — Много, очень много! И у каждого — свой счет. Мы не пропустим тебя. Падай!
Острые грани-скалы дрогнули, рванулись навстречу…
— Сэр! Разрешите доложить, сэр!
Плеснула синева, смывая ночь и тьму. Раннее утро, открытое настежь окно, ушастый мальчишка в трусах и майке.
— Телеграмму получил, сэр! В доме все в полном порядке, сэр! Кролик и Нэнси передают вам привет, сэр!..
Джон Рузвельт Перри-младший лихо подбросил ладонь к виску. Опустил руку, взглянул без улыбки.
— Иди спокойно, Уолти. Они не посмеют. Только возвращайся, обязательно возвращайся.
Уолтер заспешил, желая заверить самого младшего, что никуда вообще не собирался, но так уж получилось. Небеса же ему даром не нужны, по крайней мере ближайшие лет шестьдесят, дома дел невпроворот.
И снова не успел. Вместо синевы — серебро. Он стоял на Filo di Luna. Впереди сияла огромная, в полнеба Луна, внизу чернел безвидный провал, а над всем Божьим миром простерся тяжелый звездный полог.
От неожиданности Перри замер. Потом попробовал сделать шаг.
— Я чуть-чуть! — пояснил. — Надо же проверить, как это у них.
У кого именно, решил пока не задумываться. Шаг, еще один… Серебряная лента не шелохнулась, не дрогнула, словно будучи врезана в недвижную небесную твердь. Внезапно захотелось вперед, к лунному огню, в самую сердцевину небосвода. Не идти даже — бежать со всех ног.
— Вальтер!
Теплое пожатие знакомых пальцев. И голос, тоже знакомый.
— Дальше не надо, Вальтер!
Послушался. Открыл глаза.
Красные искры, золотые огоньки, лицо Анны, ее рука, улыбка.
— Пойдем!
И они шагнули прочь из огня.
2
— Тайна следствия! — усмехнулся Уолтер. — Я вас понимаю, синьор Строцци. Но результат тоже очевиден.
На каменной площадке ничего не изменилось. Пещера, развал на месте рухнувшей стены, красные огоньки — и серебристая лента, тянущаяся к Луне. Та самая сказка, о которой когда-то говорила бабушка Доротея.
Поискать — и не спугнуть. Кажется, ему удалось. На душе было тихо и покойно, словно в детстве после воскресной службы в маленькой церквушке
