Квентина, у быстрокрылого — свое, о чем Мухоловка пока еще не хотела знать. «Только, пожалуйста, не пробуйте отключать аппарат на высоте четырех километров»...
Протянула руку в тяжелой перчатке, Марек, ухватив, подтянул ближе и внезапно, словно споря с самим собой, коснулся губами губ сквозь покрытую наросшим льдом маску.
— Будем падать, Анна. Закрой глаза — и не открывай, пока не разрешу. И не отпускай. Представь, что вокруг смерть, и только я — твоя жизнь.
— Так и есть, мой Марек! — успела прошептать она, прежде чем рухнуть в разверзшуюся бездну.
Свободный полет!..
* * *
Рдах... Рдах!..
Офицерский «Вальтер» рявкнул дважды, но уже после первого выстрела Мухоловка ударила ногой в дверь. Щеколда попалась хлипкая, пустила сразу. Осматриваться некогда, и она дернула стволом в сторону того, кто стоял.
— Бросай оружие! Стреляю, fick dich!..
Высокий человек в серых брюках и стеганой «профессорской» куртке понял все в тот же миг. Расцепив пальцы, выронил пистолет.
— Не стреляйте. Лучше поговорим.
Голос низкий, густой, никакой не козлиный. И сам не похож: широкоплеч, подтянут, силен. Смотрит спокойно, не моргая. Опасный, очень опасный!..
— На колени! Ладони на затылок!.. Дернешься — убью сразу!..
И только тогда Мухоловка поглядела в сторону разбитого окна.
Вдребезги! Настежь! И — труп на усыпанном битым стеклом ковре.
— Ваш шофер, — пояснила. — Вы, господин Гейдрих, его второй раз убили.
Поднесла ко рту левое запястье, нащупав губами детскую свистульку на ремешке:
— Кря-кря!
Не слишком громко, но Марек услышал — шагнул сквозь выбитое мертвым телом окно. Сестра-Смерть улыбнулась. Капитан деревянного — нет! уже небесного! — корабля сошел с мостика.
Стоящий на коленях тоже взглянул — и внезапно подался назад, едва не ударившись затылком в стену. Шлем, летные очки, маска... Все равно — узнал! Кого именно, старшего или младшего?
— Крабат, наручники! Ноги — связать... А вы, господин Гейдрих, расслабьтесь и не мешайте. Иначе будет очень и очень больно. Обещаю!
* * *
Перед тем, как открыть окно-иллюминатор и шагнуть в небо, поговорили последний раз.
— Все я понял, — резюмировал Марек. — Кроме одного — ликвидируем или нет. Харальд чего-то от нас хочет. Надо... Надо поступить наоборот.
