и честь.
На войне с нечистью не может быть героев или медалей. Наградой является спасённая жизнь человека, а то и собственная. И благодарность за это отсутствует, потому что нельзя ничем измерить цену человеческой жизни.
Размышляя и философствуя на данную тему, я не заметил, как наступила полночь. Как и рассказывал Крейг, сначала, свет стал мерцать, а потом и вовсе погас. Я держал руку в кармане, где лежало моё оружие. Словно в вестернах, я был готов выхватить его и выстрелить в противника. Только, это был не дикий запад, а противник не был из плоти и крови.
Лёгкое дуновение ветра, и я ощутил невесомость, словно падал в какую — то пропасть. Решив, что пора действовать, я выхватил из кармана фонарик и зажигалку, и одновременно воспользовался ими. Услышав страшный ор, который издавал сумрак, я плюхнулся на землю. Свет снова зажегся в ангаре, и я понял, что выиграл битву, но выиграл ли я войну? Мне ещё предстояло выяснить, исчез ли сумрак навсегда, или лишь притаился на месяц, в ожидании следующего полнолуния.
Но сейчас, я радовался своей победе и ликовал как сумасшедший. Радость, гордость и безграничное счастье переполняли меня. Возможно, я спас жизни ещё десяткам парней, которым предстояли дежурства в этом ангаре.
Уснуть я уже не мог, по — этому достал припрятанную под мундиром книгу и читал до утра. Сумрак больше не появлялся, а утром, когда пришел сержант — майор, то был поражен, увидев меня целым и невредимым. По его выражению лица я понял, что увидеть меня живым, он никак не ожидал. Он только открывал рот, словно собирался мне что — то сказать, или спросить, но никак не мог подобрать слова.
Отрапортовав как положено, я оставил ошеломлённого старшего офицера в ангаре, а сам отправился в корпус, отсыпаться, как и положено после ночной вахты.
Через несколько часов меня разбудил рядовой, и доложил, что полковник вызывает меня к себе в кабинет. Поднявшись, ещё сонный, я отправился в кабинет полковника, мысленно догадываясь, о чём он хочет поговорить.
— Младший капрал Дрейк Хантер по вашему приказу прибыл. — отчеканил я в кабинете.
— Проходите капрал, присаживайтесь.
— Спасибо, сэр.
— Как мне известно, вы вчера несли ночную вахту на старом оружейном складе, вместо Глена Эдвардса.
— Так точно, сэр.
— Скажите, а вы ничего странного не заметили во время своего дежурства? Возможно, слышали что — то подозрительное, или видели? — заискивающе начал полковник.
— Нет, сэр. Во время прохождения мною боевого дежурства на объекте 102ОС25, никаких происшествий не произошло. — повторил я тот же рапорт, что и сержант — майору.
— Ладно, ступайте. — задумчиво произнёс полковник.
Уже будучи около двери, я обернулся и тихо произнёс.
— Можете не боятся. Оно вас больше не потревожит. — и наблюдая, как вытянулось лицо полковника, я покинул кабинет.
После того визита к полковнику, меня перевели из Хендерсон Холла в Арлингтоне во вторую дивизию, в Северную Каролину, а Глена забросило в Калифорнию. Мы не виделись с ним все те два года, что служили с миротворными миссиями по миру. И лишь встретились за месяц до истечения контракта, в Ливии, при выполнении миссии «Рассвет Одиссея. Я был безумно рад его видеть в этом Богом забытом месте.
С Мелиссой мне снова удалось восстановить связь, уже после перевода в дивизию Северной Каролины. Нас перебрасывало с места на место, и иногда мы задерживались в одной точки всего на несколько дней, а иногда, и на несколько месяцев. Находясь в Ливии, наша связь резко оборвалась, вернее, я писал ей письма, но ответа так и не приходило. И тогда, мне пришло предложение от военного руководства продлить контракт ещё на год и продолжить военные действия в Ливии.
Это могло послужить для меня отличным прыжком моей военной карьеры. На то время, я уже носил звание капитана и старшего уорент — офицера третьего класса. Хоть и военная карьера и не была приделом моих мечтаний но, возможность чего — то достичь, помочь людям и вернуться героем, стала сильнее здравого смысла. И я решил остаться. Мне снова дали положенных две недели отпуска, и я отправился домой. Но так и не доехал.
Машину, которая должна была доставить нас до аэродрома, взорвали. Я и ещё один пассажир были ранены, а три пассажира погибло. Я провалялся на больничной койке около двух месяцев. У меня было переломаны обе ноги и местами, ожоги кожи. Но, огромное желание скорее поправится, быстро поставило меня на ноги, даже на сломанные.
В связи с таким не приятным стечением обстоятельств, и моим длительным пребыванием в больничном гарнизоне, о моём отпуске не могло уже быть и речи. Глен отправился домой ещё до принятия мной решения о продолжении контракта, а так же до случая с подорванной машиной. Так что, я не мог его предупредить о том, что я остаюсь. Он уехал, будучи уверен, что я скоро вернусь домой. Я отсылал стопки писем, но ответа так и не приходило не только от Мелиссы, но и от Грегори.
Лишь потом, я узнал причину, по которой ни письма от меня, ни ко мне не доходили. Спустя десять месяцев моей службы на новом контракте, я только
