— То, что ребятенка моего не изничтожил. Хех, будет теперь мой сын всем здесь заправлять.
— О чем ты говоришь?
— Не скумекал штоль? Я ребятенка Эдегороской девке заделал, пока она тут от тоски к тебе плакаться ходила. Я ж единственный друг твой, долговязого ты с собой забрал. Хотела поговорить о тебе, душу облегчить. Я и помог чем смог.
Йормунганд не сводил взгляда с посмеивающегося цверга. Маленький, с перерезанными жилами, заросший и вонючий, он походил на злобного старичка-боровичка, что сладкими ягодками заманивает вглубь леса детей.
— А ты что думал — скучно мне без бабы, а тут сама пришла. Тебя и впрямь казнят, хе-хе, думал — за другое, но и так сойдет.
— За что еще меня должны были казнить? — цвер явно повредился умом и нес околесицу.
— За убийство невинных отроков, — сказал цверг. — Ты и кубки из черепов их подарил, за свое творение выдал же, да?
— Те кубки?..
— Те, мальчишка, те самые.
Йормунганд прошипел проклятье на ирмунсульском.
— Хех, — Бьярне поднялся опираясь на древко, — нет, так просто не возьмешь.
Он расхохотался.
— Как я их, Йормун, а? Как я их?
— За что ты так со мной? — Йормунганд начал медленно подбираться к цвергу вдоль стены.
— Из мести, — сказал Бьярне. — Да и скучно же, говорю.
Йормунганд двигался неуверенно. Ноги будо не держали его, глаза слезились от вони и он задыхался в спертом воздухе кузни.
— Я пока сидел тут, все время думал, — сказал Бьярне, — все кумекал, как ты меня вытащить собираешься, пока не скумекал, что никак. Ты уж и звать меня как забыл. Бросишь бутылочку, и я уже готов хвостом вилять, да? Так ты думал, да?
Он схватил почти готовый, но не заточенный еще топор и крутанул его над головой. Раздался грохот. Йормунганд отпрыгнул и налетел плечом на металлические слитки сложенные в подобие башенки.
— Ты же все равно умрешь, — сказал Йормунганд. — Я тебя сейчас убью, а нет, так с того света достану.
Йормунганд нырнул за горн, — Бьярне метнул в него железный брусок, металлическая пыль взвилась клубами. На лестнице внизу раздался топот. Йормунганд попытался достать его из-за горна, но едва успел уклониться от топора.
— А боец-то ты никудышный, — сказал Бьярне.
— Не в этом мой талант, — ответил Йормунгнад.
— Все никак не переваришь, а? Не можешь понять, как так получилось? — Бьярне ухмылялся.
— Нет, — сказал Йормунганд. Он прижался к стене, прикрыл глаза и лицо его потеряло всякое выражение. Бьярне поудобнее подхватил топор.
— Все, значит, — сказал он. — И даже последнего разговора с тобой не получилось.
— Даже так, — Йормунганд протянул свободную руку к Бьярне, — я ведь в самом деле считал тебя другом, — сказал он.
Бьярне поперхнулся.
— И что? Долговязый тебя тоже за друга принимал, и где он теперь?
Темное небо за маленьким окошком осветилось разноцветными огнями. Грохот сотряс башенку, красные искры залетели в окно. Йормунганд бросил в сторону окна быстрый взгляд, цверг чуть отстранился.
Йормунганд незаметно вынул из рукава длинный узкий кинжал. Стражники уже добрались до двери, отодвинули засов, и теперь замешкались, не решаясь вваливаться по одному.
— Все хорошо! — крикнул Йормунганд. — Он мертв.
Бьярне уставился на него разинув рот. Йормунганд развернул кинжал лезвием к себе и всадил в шею, почти до самой рукояти.
— Эй! — крикнул Бьярне, но его голос потонул в шуме вбегающих мужчин. Первый же снес ему голову.
— Эй, — сказал стражник, разворачиваясь к Йормунганду.
Золото выплеснулось из шеи Йормунганда, мир утратил краски, и лишь оно блистало в подступающей тьме. Башенка опять содрогнулась от нового взрыва петард.
Он разглядел старуху за спиной у молодого воина, пока тот шел к нему с озабоченным лицом.
— Не так уж страшно, — хотел сказать Йормунганд, но из горла вырвался лишь хрип.
Старуха подняла на него белесые глаза. В ее руке красовались костяные ножницы.
— Вот и свиделись, — сказала она низким, почти мужским голосом.
— Как глупо все получилось, — сказал Стаккард Хенриэтте. Ее глаза покраснели и опухли от слез, голова покрыта черной вуалью, а с рук исчезли все
