балкона! Твои родственники не перенесут такой утраты.
Мохаммед безвольно опустился на край кровати. Его ноги вдруг стали рыхлыми и зыбучими, будто из сухого песка, тело охватил мелкий озноб, руки дрожали, и только в голове кружил смерч вопросов. «Кто этот человек? Откуда? Как он узнал про американцев? Что теперь будет? Это конец…»
– Я из Комитета зарубежных операций КСИР, – представился гость. – Наверное, слышали о такой службе?
«Кто в Иране не знает Корпус стражей исламской революции?» – пронеслось в голове Мохаммеда. Животный страх черным дымом преисподней окутал его, подавил волю к сопротивлению и даже инстинкт самосохранения.
А незнакомец продолжал свой жесткий монолог.
– Мы не знакомы, но я-то достаточно хорошо изучил тебя и твои предательские планы. – Его беспощадно злые глаза в упор смотрели на собеседника. Третье, немигающее око дульного среза пистолета, уставилось глубоким черным зрачком девятимиллиметрового калибра в переносицу ученого.
– Сколько американцы обещали заплатить тебе за документы по ядерной программе нашей страны? Сто, двести тысяч долларов или пять миллионов, как Шахраму Амири?
– Ни о каких деньгах не было и речи… Они… они пообещали опубликовать мои материалы в американских научных сборниках. И… и это несекретные материалы. – Вслед за осознанием ситуации к Мохаммеду стало понемногу возвращаться чувство здравого смысла и собственного достоинства, но паралич страха еще цепко держал его в своих колючих объятиях.
– Мы сами оценим степень секретности этих разработок. А ты знаешь, что это за американец? Он – установленный нами штатный сотрудник Центрального разведывательного управления. Мы давно следим за ним. – Тут страж исламской революции несколько смягчил свой тон. – Так что, если не хочешь крупных неприятностей, сегодня же улетай домой, ближайшим рейсом. А там мы посмотрим, что с тобой делать… И никаких встреч с американцем! Никаких материалов для него!
– Но я уже отправил ему по электронной почте несколько тем для научных статей…
Немного придя в себя, ученый вновь обрел способность ясно мыслить и рационально рассуждать. Страх еще не прошел, колени подрагивали, но в его мозгах электронными импульсами стали мелькать идеи – одна фантастичнее другой. Собеседник также заметил эту перемену и выжидающе внимательно смотрел на Мохаммеда Салами.
– Улететь в Иран – не проблема, – продолжал ученый, – тем более что билет на завтрашний рейс у меня в кармане. Но вы потеряете реальную возможность предметного изучения этого американца. Разве вам не хочется узнать, какую информацию он собирает, каковы объекты его интереса, что планирует делать дальше?..
«Да, наткнулся нож на кость, – подумал разведчик. – А ты, парень, далеко не дурак, быстро сориентировался. И детективы читал, и наверняка с кем-то из сотрудников наших спецслужб не единожды встречался, и в руках держать себя можешь… Жаль, что нет времени проверить тебя поплотнее, а в гостинице чужой страны подобные нюансы выяснять, да и вообще расспрашивать об этом не стоит». А вслух осторожно и не без подозрительности спросил:
– И что же ты предлагаешь?
– Я могу встретиться с американцем и передать ему мои тезисы… Тем более, вы можете ознакомиться с ними прямо сейчас. Вот они, – Салами указал рукой на стол, где стопкой лежали несколько листов бумаги с распечатанным на принтере текстом.
«Хм, мне дашь одно, а американцам – другое. Да и не очень большой я специалист в ядерных исследованиях, – размышлял разведчик, слушая ученого и пытаясь понять: нет ли двойного смысла в этом предложении, некоего тайного подтекста? – Хотя на авантюриста и предателя он не похож… А что, собственно говоря, я теряю? Разобраться с этим парнем мы всегда сможем, а подставить ЦРУ своего агента – весьма заманчивая перспектива… Пока же предложу ему маленький тест на откровенность…»
– Расскажи подробно, в деталях, где и когда ты познакомился с американцем, о чем говорили и где ты планируешь встретиться с ним?
Ничего не скрывая, ученый рассказал непрошеному гостю о знакомстве с Майклом в кулуарах конференции, времени и месте будущей встречи, показал и кратко пояснил суть материалов, которые хотел передать американцу, и даже предложил вариант своих действий, чтобы еще больше заинтересовать представителя ЦРУ собственной персоной.
«Во всяком случае, он ни капли не соврал, – отметил разведчик, слушая ученого и сопоставляя его слова с тем, что знал в результате своего визуального наблюдения и прослушки телефонного разговора. – Безусловно, риск есть и довольно большой. Он и обо мне проболтаться американцам может, и они попытаются выяснить его контакты с нашими спецслужбами, а я не смогу детально его проинструктировать – нет времени, и гостиница, где любой номер может быть оборудован средствами оперативного технического контроля, не самое удобное для этого место. Прогуляться бы у бассейна, но там легко можно столкнуться с американцами, да и в окна своих номеров они наверняка время от времени поглядывают – следят за ситуацией. Выехать в город? На это уже нет времени…Так что шанс провала весьма велик… Что ж, будем полагаться на волю Аллаха и здравый рассудок этого парня».
– Хорошо, я согласен с твоим предложением, – произнес он вслух. – Но для этого нужно выполнить несколько условий. – Разведчик ненадолго задумался, будто в последний раз взвешивая все «за» и «против», спрятал за спину под пиджак свой пистолет и продолжил: – Первое. Прямо сейчас ты дашь мне подписку о добровольном секретном сотрудничестве с нашей службой. Это на тот случай, если ты вдруг решишь обмануть нас и уйти к
