допущено много ошибок. Однако далеко не все ошибки — преступления. Тем более что совершение значительной части этих ошибок было неизбежно. Страна, прежде не знавшая войны, не может быть успешной на ее первых этапах — нужно время, готовность, потенциал.
Книга «Кража…» порождает ряд болезненных вопросов, ответы на которые надлежит дать как руководителям государства, так и всему обществу. В частности, будут ли сторонники решительных и смелых действий «вчера» готовы к подобным действиям «завтра», когда возникает возможность освободить оккупированные территории? Почему среди критиков нерешительности «постмайдановской» власти так много «бывших» — тех, кто возглавлял силовые структуры и непосредственно причастен к их деградации? Сегодня возросло количество людей, готовых защитить и освободить Крым в 2014 году, но сохранится ли эта готовность в году, скажем, 2020-м или 2025-м? Имеет ли общество, сделавшее явно не достаточно для победы над захватчиками, право обвинять, судить, карать? Насколько справедливо считать ответственными за общенациональное унижение и поражение целой страны исключительно нескольких высших чиновников, которым «посчастливилось» возглавить коррумпированное и полуразрушенное государство в «эпоху перемен»? В конце концов, что кричат убегающие с поля боя? — Они кричат: «Нас предали!»
Вступление
«Что, дите, боишься, что тебя чужие завоюют? Не бойся, тебя свои продадут!»
Зта книга начала писаться летом 2015 года, когда судьба украинской государственности висела на волоске: пикирующая экономика, затянувшаяся война, недалекие политические лидеры, неопытность нарождающейся патриотической элиты — все это делало ситуацию практически цугцванговой.
В те июльские дни я заставляла себя выезжать в город по делам, буквально продираясь сквозь марево 40-градусного зноя. В какой-то момент, выйдя после очередной встречи, я поняла: мы больше не сможем сдвинуться вперед ни на йоту, если честно не переосмыслим то, что с нами происходило, начиная с Майдана.
Крым — тема наболевшая.
Во-первых, я была одной из немногих, кто еще в нулевых писал: россияне осуществляют в Крыму экономическую и гуманитарную экспансию! Просто так это не закончится.
Во-вторых, любая моя журналистская попытка расспросить причастных терпела фиаско: люди откровенно боялись говорить на эту тему.
В-третьих, мне не нравилась позиция официального Киева: о Крыме предпочитали не говорить. Крым не упоминался ни в Минске, ни во время большинства международных встреч разного уровня. Невольно напрашивалась аналогия: «В доме повешенного о веревке не говорят».
…в тот июльский полдень, сидя в машине в ожидании очередной встречи, рассеянно слушая последние фронтовые сводки по автомобильному приемнику, я приняла решение: пора! Через год будет поздно, не найду массу людей и ниточек. А через пять — Черное море и вправду смоет все следы.
Да, я знала, что к тому времени вышли несколько книг, более или менее адекватно описывающих события Майдана. Но я не слишком доверяю придворным летописцам: такие книги должны писать либо независимые историки, либо независимые журналисты. Как бы резко это ни звучало.
Мы привыкли к тому, что о драматических событиях новейшей истории обычно пишут с позиции участника событий, пребывающего на той или иной стороне баррикад. Я же — только журналист. Моя задача — найти и осмыслить информацию. Что я и попыталась сделать в этой книге.
Глава 1. У последней черты. 2008–2014 годы
B YouTube сохранилось видеоинтервью Владимира Путина телеканалу АРД, в котором президент России раздраженно говорит немецкому журналисту: «Крым не является спорной территорией. Там не было никакого этнического конфликта, в отличие от конфликта между Осетией и Грузией. И Россия давно
