– Ань, а к нам кто-то приходил? – спросила Вика как бы между прочим.
– А что? – равнодушно спросила сестра.
– Ну, не знаю… Так приходил или нет?
– Нет, – удивленно ответила Аня. – Просто кто-то адресом ошибся. Ну, то есть к нам никто не приходил – так, в дверь позвонили.
– Кто?
– Какой-то мужик, Вик. Я не знаю. – Аня начал нервничать, встала со стула и подошла к окну.
– Какой? – продолжала твердо допытываться Вика.
– Я окно открою? – тихо сказала Аня, открывая окно и делая глубокий вдох. – Мужик невысокий, короткая стрижка… Обычный, не знаю, что про него сказать. И не понимаю, почему он тебя интересует.
– Соседка его видела, он ей не понравился, – ответила Вика и тут же бросилась к сестре.
Ее опередил Даня. Оттолкнув Вику, он подлетел к окну, едва успев подхватить Аню, которая начала валиться наружу. Он осторожно опустил на пол ее безвольно расслабленное тело.
Когда они уложили Аню в постель и тихонько вышли, Аня подняла голову от подушки и посмотрела на дверь. Потом прислушалась и достала из кармана халатика телефон.
– Привет… – зашептала она в трубку. – Я тебя прошу, не приходи больше! Тебя соседка видела. Они меня прижали – я еле вывернулась. Пожалуйста, поверь мне, я обязательно что-то придумаю! Она возьмет кредит. Я ее уговорю, обещаю! Пожалуйста, потерпи! Я очень тебя люблю…
Игнатьев стоял напротив Соколовского, с трудом сдерживая бешенство.
– Соколовский, ты совсем охренел? Что это за переговоры за моей спиной?
– Жестокий мир капитала – он такой, – наслаждаясь бешенством своего врага, процедил сквозь зубы Игорь. – Ну, раз уж все вскрылось, скажу прямым текстом: я хочу купить помещения, где располагаются ваши продуктовые магазины.
– Ты не имеешь права! – прошипел Игнатьев.
– Конечно, имею. И закон на моей стороне. Я покупаю, владельцы продают.
– Они разорвут сделку.
– Черта с два, – уверенно усмехнулся Соколовский. – А если вы предложите больше, я предложу еще больше, и вы в итоге спасуете, потому что я – молодой и амбициозный, а вы – жадный и злой! А если вы попытаетесь на них надавить, то это уже будет произвол и уголовщина, так ведь?
– Мальчишка! – стиснул зубы Игнатьев.
– Да, вам повезло. Если бы вас так девчонка сделала… Вот позору-то…
Телефон в кармане запищал, и Соколовский полез за ним.
– Сорри.
На экране красовалась эсэмэска от Кати: «Родители ждут нас вечером на ужин. Торопись и не забудь цилиндр и перчатки». Соколовский улыбнулся, глядя в пышущее гневом лицо Игнатьева.
– Извините, но мне пора бежать.
Игнатьев проводил взглядом выходящего из кабинета Игоря, потом сжал кулаки и сел за стол. Одним движением он в бешенстве смахнул со стола на пол и бумаги, и настольные приборы.
«Катя великолепно водит машину», – подумал Игорь, сидя рядом с ней и наслаждаясь полетом по ночной улице.
– Так где же твой цилиндр? – улыбнулась Катя, не поворачивая к нему головы.
– Цилиндр в чистке, перчатки потерял.
– Ладно, – засмеялась девушка. – И так сойдет.
– Я буду просто мил и приветлив.
Подъехав к воротам, Катя посигналила. Панель поползла в сторону, освобождая проезд. Заснеженная территория с елями была сказочной в свете огней и праздничной иллюминации на фасаде дома. Катя взяла Соколовского за руку и потащила за собой. Они потопали ногами, сбивая снег с подошв, потом сбросили пальто, и Катя привела Игоря в комнату на втором этаже. На столе горели свечи, стояла красивая посуда с легкими закусками, вино, коньяк, водка.
– Мама, мы тут! – крикнула Катя.
– Да, да! Иду, – послышался голос, и в комнату вошла мать Кати. Зрелая женщина с длинными волнистыми волосами и мягкими губами.
– Знакомься, мама, – это Игорь.
– Добрый вечер, Вера Сергеевна. – Соколовский сделал легкий полупоклон и вежливо улыбнулся.
– Игорь. Ну да. Конечно. – Вера Сергеевна сложила на груди руки, сжав кисти. – Очень приятно. Вы… простите, Игорь, но глава семейства немного запаздывает.
