Темная фигура двигалась по квартире неслышно. Вот и спальня матушки Натальи. Неизвестный подошел к ее постели, прислушался к мерному дыханию спящей, потом в темноте еле заметно блеснул металл заточки. Темная рука взметнулась вверх, и глухо прозвучал удар. Кончик заточки сломался, ударившись обо что-то твердое. И мгновенно загорелся свет, с двух сторон подбежали Соколовский и Королев, хватая мужчину за руки и выворачивая их за спину. На постели, сбросив одеяло, сидел Жека. Он стащил с себя бронежилет и отбросил его в сторону. Жарковато в нем, да еще под одеялом.
– Имя? – строго спросил Пряников мужчину, сидящего посреди его кабинета с руками в наручниках.
– Соловьев. Александр Сергеевич.
– Обвиняешься в покушении на убийство. А также в убийстве гадалки Аглаи и ее мужа, Геннадия Попова.
Соловьев только пожал плечами.
– Матушка Наталья дала показания, – добавил Соколовский. – На этот раз по-настоящему.
– Тогда чего вам от меня? – снова пожал плечами Соловьев.
– Что тебе надо было в той квартире? У Аглаи с Поповым?
– Я с Геной на одной зоне два года кантовался, – нехотя сказал Соловьев. – Потом он жить пошел. А я остался там. Вышел. Пожил. Нашел его. Пришел как к человеку. Говорю, давай делиться. Бабу твою даже по ящику показывают! А он меня на хер послал. Вот так. После того, как я на зоне его отмазывал. Даже после того, как баба его померла! До чего жадность человека доводит.
– Почему заточки из серебра? – поинтересовался Соколовский.
– Чтобы вы порадовались. Психа чтобы какого-нибудь искали, – ухмыльнулся своей задумке Соловьев.
– Мы порадовались, – согласился Пряников. – И нашли психа.
Соколовский заглянул в палату. Вика смотрела куда-то в сторону, и он залюбовался ее профилем, странным взглядом. Может, она о нем сейчас думает?
– Привет.
– Привет. – Вика повернула голову к двери.
– Как ты сегодня? – Соколовский вошел и сел у ее кровати на стул.
Вика не успела ответить. В палату вошел Даня, неся перед собой на вытянутых руках ведерко с цветами.
– Вот, лучшей вазы у них тут нет… – начал он, но тут же замолчал, с неудовольствием увидев Соколовского.
– Может, нам уже составить расписание? – усмехнулся Игорь.
– Не смешно, – огрызнулся Даня.
– А я и не смеюсь.
– Ну все. Хватит. Надоело! – Даня прошел к окну и со стуком поставил ведерко на подоконник.
– Даня, – тихо позвала Вика.
– Потому что это цирк какой-то! Мы взрослые люди. Мы что, не в состоянии сказать друг другу правду? – распалялся Даня.
– В состоянии, – подтвердил Соколовский.
– Вот что, – тихо, но очень строго заявила Вика. – Уйдите. Оба.
– Вика…
– Пожалуйста. Вы можете хотя бы дать мне возможность встать на ноги? Неужели я слишком многого прошу?
Соколовский поднялся со стула, постоял, глядя на Вику, потом, кивнув, вышел. Даня чуть помедлил и вышел следом.
Игнатьев сидел в своем офисе, хмуро глядя на стакан и бутылку виски. Вошедший юрист чуть кашлянул, чтобы привлечь внимание шефа.
– Аркадий Викторович, мы проанализировали иски, которые подавал Соколовский. Я имею в виду проблемы с миноритариями.
– Опять Соколовский? – грохнул по столу кулаком Игнатьев. – Я больше не хочу ничего о нем слышать!
– Поверьте, это очень важно! Мы проанализировали иски и заметили, что к ним имела доступ ваша помощница Яна. Которую загадочно убили, и притом рядом с гостиницей, где живет Соколовский.
– Дальше.
– У нашей службы безопасности есть опасение, что она могла передать Соколовскому не только информацию о миноритариях, но и информацию гораздо более щекотливую.
– Могла?! Или передала? – Игнатьев поднял на юриста тяжелый взгляд.
– Мы еще должны проверить.
– Так проверяйте! Какого хрена ты ко мне притащился, если ничего толком не знаешь? Пошел вон!
Подумав в тишине, Игнатьев потянулся к телефону и набрал номер:
– Узнаешь меня? Вот и пришло твое время. Садись в машину и приезжай, куда я сейчас скажу.
