«Всех обычаев никто из нас не знает, может, я сам, не замечая, уж нарушал их тысячу раз! – думал Березин. – Почему головой к стене у них спать нельзя? Однако, крысы по стене бегают, поэтому… Может, и в самом деле началось с крыс и вошло в обычай…
Действительно, деревня большая, гиляки – народ свирепый, прирезать человека и отобрать у него товары им раз плюнуть. Но что-то держит их, слушаются, покоряются, если скажешь, что, мол, у нас вот такое-то правило есть, водкой, мол, не спаивать… Впрочем, угостить еще придется».
Трое казаков по очереди караулили всю ночь.
Утром топограф Попов проснулся рано и долго тер глаза. Потом он сидел, о чем-то думая. Незаметно, однако, чтобы он был расстроен.
– Весна идет! – сказал он наконец и спросил: – Вы какой местности уроженец, Алексей Петрович?
– Я? – удивился Березин. – Из Сибири.
– В вашей местности хороших коров держат? Попов мал ростом, вынослив, терпелив. Никогда никаких разговоров, кроме как о деле, никто от него не слышал.
– В вашей местности сметана бывает хорошая? – спросил он опять.
– Как же!
Попов рассказал, что видел во сне сметану и масло сливочное. Он вологодец, вырос на молоке.
– Да, но тут только во сне бывает сметана да свежее сливочное масло. А у нас на Охотском море никто и никогда не видел масла незаплесневелого.
– Масленица уж, видно, прошла, – заметил Попов и стал собираться. – Солнце светит, надо делать обсервацию. Разные сны снятся.
– И женщины?
– Как же!
– А мне нет, – соврал Березин.
В дом собрались гиляки. Начался торг. Тюки раскрылись, и казаки подавали куски товара.
– Вот миткаль! Сукно! Фланель!
Отдохнувший и повеселевший Березин распродавал кусок за куском. Появились соболя. Приходилось опять меняться, гиляки денег не знали.
Вечером Березин заставил гиляков рассказывать про залив Де-Кастри. Один из присутствующих, по имени Захсор, седой крепкий старик с гноящимся правым глазом, бывал там часто. Захсор не тырский, он мангун из деревни Аур.
Березин и прежде наслушался о заливе Де-Кастри, видел карту описи Лаперуза у Невельского и слыхал предположение, что там отличнейшая гавань, которой, однако, никто из экспедиции еще не видел.
Захсор брался провести Березина прямо в Нангмар.
«А что, если махнуть? “Вне повелений”? Чем я хуже?»
Березин подумал и утром объявил Попову и казакам, что решает идти в Нангмар.
«Где-то наш Чихачев, мичман, который скоро будет лейтенантом? Как-то у него идет съемка? А Березин тем временем явится в залив Де-Кастри! А Николай Матвеевич еще пока-то будет. Совсем недурно!»
Захсор оказался проводником говорливым и бойким. Выслушав предлинную легенду, которую Захсор рассказывал чуть не полчаса, казак Масеев передавал ее в трех словах.
– Что же ты ленишься, – замечал ему Березин. – Он рассказывать старается, а ты буркнешь два слова.
– Это к съемке не касается, – отвечал Масеев.
– Как не касается? Должен все передавать. Научился у наших чиновников и стал бюрократом!
На сопках лес в черных пятнах. Березин знал: это кедрачи. Одна из таких сопок, пониже других, но тоже с кедровой чернью, похожа издали на груду свежевскопанной земли. Как будто кто выворотил две-три лопаты и бросил тут же. Вокруг лес рыжий, густой, березовый и лиственничник без иглы. Сопка вдруг оборвалась, за ней стала открываться белая площадь широкой протоки. Навстречу тянется пологий склон другой сопки и остров. На ближней стороне протоки виден ряд домишек.
– Вот деревня Кизи и вход в озеро Кизи, – рассказывал Захсор.
Объехали полукругом сопку и поднялись на берег со стороны протоки. Отсюда видна вся площадь озера. В деревне у входа в озеро у Захсора родичи и друзья, у Березина – покупатели и знакомые. На острове посреди Амура тоже видно несколько домишек. Утром, оставив товары у хозяина под охраной казаков, Березин и Попов с Захсором пустились на двух облегченных нартах по озеру Кизи. Собаки, отдохнувшие за эти дни, мчались во всю прыть. Белая равнина. Кругом синие зубцы. Пошел снежок. Захсор говорит, что озеро мелкое. Местами снега на льду нет. Лед растрескался, и кажется, что едешь по бескрайней площади, которая выложена десятисаженными плитами серого и зеленоватого камня.
Ночевали в палатке, поставив внутри нее маленькую печку из листового железа. Березин всегда возил ее с собой.
Утром, перевалив низкий хребет, ехали по лесу. К вечеру во мгле добрались в Нангмар. Виден край залива во льду и снегу. Даль темна, и всюду лед, как будто нет никакого залива.
