Муравьев видел переполох, который произвело в городе появление его флотилии, поэтому приказал судам держаться дальнего левого берега и стать там на якоря, в отдалении, но напротив города…
Маньчжурские чиновники сели в лодку и намеревались направиться к каравану судов, но в это время Свербеев и Сычевский вновь вернулись на берег. Илунга просил их передать просьбу амбаня губернатору Муравьеву. Начальник города и крепости Айгуна просил объявить, что разрешает русским плыть вниз, но просит их пройти мимо как можно скорее, чтобы не волновать народ.
Начались переговоры. Лодки ходили с судна на берег, и сразу же конные скакали в крепость к амбаню. Муравьев требовал свидания с начальником Айгуна. Амбань настаивал на своем: пусть суда скорее уходят. Муравьев ответил, что флотилия стала на якоря у противоположного берега и это сделано из уважения к достоинству начальника Айгуна и чтобы не беспокоить население, но что русские суда никуда не уйдут до тех пор, пока не состоится встреча.
А пароход ходил и гудел. Лодки маньчжуров подошли к берегу, где стояли русские суда, у казаков нашлись знакомые, в городе ползли слухи, что русские раздают серебро из мешка и подарки, что у них очень хорошие пушки, нет ничего поддельного, все настоящее, что хорошая одежда, у солдат отличные лошади, что людей там кормят несколько раз в день и что вообще у русских все вызывает удивление, но что начальники у них громко кричат. Эти чудовищные слухи поползли по городу и через шпионов стали быстро известны старому амбаню.
«Все увидели русских, расписывают про них бог знает что! Один я в своей крепости, как в тюрьме! Да пропади эта гордость и достоинство, – думал начальник. – К тому же в самом деле что же будет, если они не уйдут?»
Амбань послал на берег чиновников и велел передать ждавшим там русским офицерам, что согласен на встречу, но требует, чтобы генерал Муравьев съехал на берег первым и ждал его. Свербеев ответил, что об этом и речи быть не может, чтобы генерал Муравьев ждал. Пусть явится на берег амбань и ждет генерала… Заодно объяснили, что парохода не следует бояться. Много еще было разговоров о том, как должна произойти встреча, кто первый подъедет, а кто будет ждать. Наконец решили, что никто ждать не будет.
На берег высадился целый десант: взвод вооруженной пехоты, военный оркестр и офицеры. Началось сооружение большой палатки. Огромная толпа зевак снова собралась на берегу. Тут же строился небольшой отряд маньчжуров.
Решили, что с обеих сторон солдат будет поровну, и амбань просил, чтобы с судов много не высаживалось. Маньчжурские войска выстроились вдоль улицы и у крепости.
Амбаня вынесли из глиняных ворот в паланкине. Его многочисленная свита шла и ехала за ним. Пароход подвел на буксире вооруженный гребной катер генерал-губернатора. Хор трубачей грянул марш. Солдаты взяли на караул.
Муравьев сошел по сходням, укрытым красным сукном, а за ним появилась многочисленная свита, составленная чуть ли не из всех офицеров, собранных с барж. В это же время амбань появился из опущенного на землю паланкина. Генералы увидели друг друга.
Старик амбань был ошеломлен обилием золота на русских, громом труб, видом парохода, строем почетного караула и множеством судов, которые действительно заполнили все пространство Амура и вправо и влево. Он почувствовал, что русские в самом деле сильны и богаты. Но он, как человек старый и опытный, знал, что восхищаться чужим да еще дать заметить народу превосходство чужого над своим значило потерять должность да, чего доброго, и голову. Хотя все свое не шло в сравнение с русским и слухи о русских верны, но выказать этого было никак нельзя, и поэтому старик живо взял себя в руки и приосанился. Он с большим достоинством и надменностью шагнул вперед.
Муравьев тоже приблизился. Лицо его засияло. Он распростер объятия. Казалось, он так рад амбаню, так восхищен этой встречей, что более приятного для него ничего не существует. После обмена приветствиями и любезностями оба генерала, как и было условлено, отправились в палатку в сопровождении своих ближайших помощников и переводчиков.
Муравьев сказал о глубоком чувстве, которое император России и его подданные всегда питали к императору Срединной империи… Потом он сказал о войне, что возникла у России с Англией и Францией, и помянул, что эти враги России являются и старыми врагами Китая.
Подали закуску, вино, потом обед. Муравьев объяснил, куда и зачем идет сплав. Амбань выслушал его со вниманием.
– И это все против англичан?
– Да, это против них.
– И пушки и порох?
– Да.
– У них тоже есть пароходы.
Муравьев твердо заявил, что Россия не потерпит английских попыток завладеть побережьем или устьем Амура и что на судах идет лишь часть войска, а что в Забайкалье осталась огромная армия с мощной артиллерией и что для поддержания связи со своими постами на море русские и впредь будут плавать по Амуру так, как это необходимо.
Тут амбань затряс коленками и стал обмахиваться веером. Муравьев решил, что откровенность будет кстати и лучше всякой дипломатии.
После обеда он остался с амбанем. Все чиновники и офицеры вышли. Присутствовали лишь переводчики.
– Судите сами! – воскликнул Муравьев. – Китай и Россия – великие страны и соседи. А вы чуждаетесь нас! Не пора ли вам открыть границы для
