Глава 20 Госпожа высокого дома
Опять совещание, опять наверху. На этот раз в буквальном смысле «наверху» — разговор шел на высокой орбите, среди серых адамантиевых стен капитанской каюты G.S Венуса. Все тот же непростой разговор, почти все те же люди, что и в прошлый раз в комнате высокого дома планетарной столицы. Только теперь вокруг были не теплые деревянные панели дворца а пластик и серые, выверенные по угольнику переборки каюты. Вместо открытой рамы, ветра, ночных огней и окна — мерцающий космической чернотой панорамный экран, а в виде голограммы теперь выступал господин генеральный комиссионер.
Компьютер рисовал его фигуру на одном конце стола, а на другом — за другим концом сидел капитан Венуса — дон Диего ДеЛаСерда, Ради разнообразия сегодня он присутствовал на совещании вживую.
— Знал бы кто, что за скучное и утомительное занятие — эта охота за пиратами, — негромко говорил себе комиссионер, перекладывая на столе бумаги. На своем столе, внизу, на планете, но канал связи был хороший, четкий, бортовому компьютеру хватало мозгов отрисовать и их — гладкие белые листы, возникающие будто из ниоткуда. И даже шелест листов передать — сухой отрывистый шелест бумажных страниц, звук, который капитан за время полета успел возненавидеть.
— Особенно за космическими, — продолжал комиссионер. Очередной лист проплыл в воздухе под носом у капитана. Тот потянулся, слегка поправил рамку портрета на столе. Маленькую деревянную фоторамку, странно смотревшуюся здесь, среди стали и пластика стен. Развернул тылом к изображению комиссионера. Украдкой скосил на собеседника глаза — не заметил ли тот. Не заметил. Господин генеральный комиссионер продолжал говорить, аккуратно пережевывая слова на языке. Бумага шуршала в такт. Ненавистный звук, за неделю стоянки капитан успел от него отвыкнуть.
— Особенно за космическими. А в нашем случае еще и безрезультатное, как ни жаль.
— Вы все еще надеетесь поймать их так? Острием пера, не выходя из кабинета?
— А именно так они и ловятся. У них всегда есть крыша… — комиссионер коротко вздохнул, подняв глаза к потолку.
— Благодаря политике наших директоров — у нас на Счастье есть наша прекрасная Норма — госпожа колониальный губернатор, в роли верховного начальства. Есть космопорт — формально он кому-то подчиняется, но, за давностью лет все забыли — кому. Еще есть пространство — орбитальные базы и заправочные пункты в космосе — каждая со своей мафией. Есть частные предприниматели типа Строгова с Семицветья. Или его местного аналога, как там его — Дювалье, да? Вроде бы Дювалье.
Капитан пробарабанил пальцами по столу, про себя дивясь на столь длинное отступление…
— Амбициозные молодые люди, — продолжал как ни в чем не бывало комиссионер, — с замыслами, длинными руками и интересами, не ограничивающимися атмосферой. И все так заняты, грызя друг друга, что строить заговоры против федерации и мамы-земли им просто некогда. Для власти это удобно. Наверное, когда я сяду в кресло тринадцатого директора корпорации, я подумаю и соглашусь с тем, что это разумная и правильная политика. Разделяй, властвуй и так далее. Но пока я не там, а здесь. И здесь у меня на орбитах десяток центров силы, куча опытных, но не обезображенных законопочитанием людей, толковые, но беспринципные — или просто запутавшиеся в делах — капитаны. Итог вам известен, капитан. Вы помните историю «Черной бороды»?
— Того, старого? Которого поймал капитан Мейнард у Чарльстона в тыща семьсот лохматом?
— Да, именно его. Борода бегал на посылках у их высокопревосходительства господина королевского губернатора. Мирный купец выходил из гавани, потом его корабль как бы случайно находили в море — пустым — и оформляли как брошенное и оставленное владельцем имущество. Губернатор в итоге построил себе неплохой дворец. У меня бы он на этом и попался, но тогда были другие времена. А сейчас…
— А что сейчас? — невольно огрызнулся капитан. Поправил воротник куртки — жесткий, парадный воротник тер шею немилосердно.
— А сейчас — ничего, — комиссионер был удивлен и раздосадован. Честно так. Капитан даже удивился, — совсем ничего. В смысле — корабли пропадают, шестерки суетятся, бегают, ловят лбом плазму, а дворцов на земле не видать. И вкладов в банках у местных бонз не прибавилось, я проверил. Мне это непонятно, капитан.
ДеЛаСерда изобразил сочувственный кивок. Новый лист прошелестел по столу, мигнул и исчез, выйдя из поля зрения камеры. Капитан кивнул еще раз, про себя подивившись, откуда их бумажное превосходительство знает уголовный жаргон. Впрочем, здесь его знали все — эмигрантская палуба недалеко, ее влияние сказывалось даже сквозь двойные бронированные переборки.
— К тому же… я проверил еще одну вещь. До нашего прибытия рейды были довольно интенсивны. Слишком, даже для корпоративной вендетты. И не прекратились совсем до сих пор, хоть ваши патрули, капитан, постарались на совесть. Самых буйных пропололи, по уму — выжившие должны залечь на дно. Должны, ?о не залегли, что странно. Наоборот, обнаглели, будто сами лезут под ваши пушки. Такую активность могла бы оправдать хорошая добыча, но добычи с тех рейдов — я буду очень удивлен, если господа удачи смогли окупить хотя бы топливо.
Капитан прищелкнул пальцами — разговор начал его раздражать. Хотя бы тем, что он его уже не раз слышал. А еще тем, что ответ лежал на поверхности, в виде стандартного, предписанного уставами лекарства от головной боли:
— Так можно до бесконечности гадать. Есть одно надежное средство: конвои. Хэтч и ему подобные лихи, но я посмотрю на пирата, что будет
